Cергей КАПИЦА, ученый: В ТАКИХ УСЛОВИЯХ МЫ ПРЕВРАТИМСЯ В СТРАНУ ДУРАКОВ

Сейчас главная беда нашего образования, и науки в целом, с моей точки зрения, - это распад внутренних связей на горизонтальном и вертикальном уровнях: между представителями различных школ, институтов, лабораторий, вузов и - между поколениями. Промежуточное поколение отсутствует практически полностью, в вузах деды преподают внукам. Это немыслимая ситуация, после стариков никого нет. У нас нет молодой профессуры, заведующих кафедрами, как в прежние времена. На заседании ученого совета МГУ я не видел ни одного молодого лица. А в 70-80 годы в МФТИ не меньше трети профессоров было чуть за тридцать! 

В Китае сейчас, с поправкой на время, примерно такая же ситуация, какая была у нас в 20-е годы. Они вкладывают огромные средства в развитие науки, но одновременно создают соответствующую обстановку для работы, что не менее важно. Ученым, возвращающимся из США домой (а сейчас там учится 140.000 китайцев), дают не только приличные зарплаты, квартиры, но и предоставляют средства на оборудование, руководящие должности. 

А теперь представьте себе: человек в 35-40 лет на пике успеха из США приезжает в Россию. Как с ним поступить? Ему нужно дать институт или на худой конец лабораторию, а у нас все руководящие должности заняты.

Даже если все-таки вернут 50, 100 успешных ученых из Америки и других западных стран, дадут им институты... Изменится ли что-нибудь? Не уверен. Существует пример Германии, откуда в годы нацизма уехали все крупные ученые. После войны экономику там восстановили довольно скоро, а вот в полной мере возродить науку так и не удалось, несмотря на очень большие средства, несмотря на то, что власти понимали важность этой задачи. У нас нет ни того, ни другого. 

Три года назад мне позвонил замминистра науки, сообщил, что на ближайшем заседании правительства будет обсуждаться проблема молодых ученых, и предложил выступить. Я никогда до этого на подобных мероприятиях не был и выступление заранее не готовил. Обсуждалось предложение выделить 12 млн. рублей на квартиры для молодых ученых, а накануне как раз был скандал с генеральным прокурором, который построил себе жилье стоимостью 20 миллионов. Я за это зацепился и сказал: "На всех молодых российских ученых вы готовы выделить меньше, чем на одну прокурорскую квартиру! 12 миллиардов - это, возможно, могло бы повлиять на ситуацию". Потом я долго говорил о бесперспективном положении молодежи в науке, а закончил, глядя на премьера, следующей фразой: "В таких условиях мы превратимся в страну дураков, несущую свой золотой на поле чудес. Вам будет проще этой страной править, но будущего у нее нет". Президент РАН, кстати, там присутствовал и не сказал ни слова. Он потом подошел ко мне: "Вы правильно все говорили".

Сегодня якобы ситуация изменилась - правительство озаботилось судьбой науки, подобное произносится на разных уровнях, и даже затеяна реформа. Но все слова, слова. Принципиально ситуация пока не изменилась. Многое зависит от того, кто осуществляет реформу и в чьих интересах. Молодежь в этом не участвует. К сожалению, роль самой науки и ее экспертизы вытесняется бюрократической машиной. Необходимо отделение исполнительной и экспертной власти, грубо говоря, политики и правительства науки. Сейчас в нашей стране роль Академии наук сильно ослабла, она перестала определять эту самую политику. Президент РАН является членом правительства, но, имея такую трибуну, такой доступ к власти, по- видимому, недостаточно использует эти возможности в интересах науки. Я встречал многих президентов Академии наук. Хорошо помню Вавилова, потом был Несмеянов, с Александровым и Келдышем я уже взаимодействовал по работе, Марчука знал по Новосибирску. Это были сильные личности, значительно влиявшие на научную политику страны. Сейчас решения принимаются в мелкой бюрократической сфере. Что до прогноза, то, видимо, в лучшем случае нас ждет германский вариант, когда худо-бедно все работает, но особенных прорывов нет. А, возможно, нам вообще стоит забыть о национальной гордости и интегрироваться, кто куда может. Но это нужно делать сознательно.

Если отвлечься от чисто российской ситуации, то особенных прорывов сейчас и в мировой науке нет, и великие личности тоже редко встречаются. Что происходит? Время изменилось. Банально, но раньше "были времена, а теперь моменты". К науке это имеет прямое отношение. Все превратились в котов, которые клянчат у государства мелкие подачки, а дальше никто не думает. Мотивация ученых изменилась - они познание заменяют пользой. А это существенная разница, и деньги разные. Возьмите опыт организации науки в СССР и США. Наш ориентировался на сильных ученых, глав школ, личностей и долговременные планы, а американский опыт - кратковременный, где дают индивидуальный грант на 2-3 года, и дальше этого горизонта видения нет.

Я считаю, что наука не кончилась - кончился прежний способ ее организации. И не только у нас, но и в мировом масштабе. Сейчас остро стоит вопрос о качественно новой организации исследований в области космоса, энергетики, физики высоких энергий - они не могут продолжаться в прежнем режиме, одной страной.
Может, и на общем фоне затрат человечества научные затраты не так велики. Нужно, как я уже сказал, не ужасаться тому, что дальнейшие продвижения обходятся все дороже, а искать новые формы организации и мобилизации материальных и интеллектуальных ресурсов уже на глобальном уровне. И в этом смысле мрачное предсказание о "конце науки" относится к невозможности организовать науку так, как этого требуют современные условия. И судьба науки в этом смысле соответствует общим трудностям "программного обеспечения" развития человечества. Это кризис управления обществом. 

Я связываю его с гораздо более серьезными и глубокими переменами - переходом от интенсивного количественного роста населения к стабилизации. Рост уже прекратился не только в России, но и в США, Японии и Европе. А Китай и Индия примерно через 50 лет придут к тому же положению. Миллион лет мы мчались по нарастающей кривой - и вдруг численное развитие человечества резко затормозилось. Многое ломается: восприятие времени, восприятие людей, самого себя. Этот перелом касается нас всех, мы в самом его пекле. Наше программное обеспечение, как в компьютерах, отстает от "железа". Есть цивилизация, а культура, которая отвечала бы этой цивилизации, отстает. Так что дело не в "конце науки", а в "конце мира", который существовал до сих пор - мира экспансии. И наука в такой момент должна играть гораздо большую роль, чем раньше. Хотя бы для того, чтобы помочь осознать, что происходит.