ВЫЛЕЧИЛАСЬ ОТ ТУБЕРКУЛЕЗА, ПЕРЕСМОТРЕВ ОТНОШЕНИЕ К ЖИЗНИ

Юле близка философия “Все, что ни делается, к лучшему”.
Каждый щелчок по носу от жизни указывает тебе правильный путь, исправляет твою ошибку, заставляет задуматься. Философия эта выстраданная, на себе проверенная.

Она жила в убеждении, что туберкулез – это удел тюремных заключенных, бомжей и алкоголиков.

До тех пор, пока в один не прекрасный день такой диагноз не поставили ей.

Первой реакцией на диагноз “туберкулез” был шок с недоумением: “Откуда, почему он у меня?”

Курирующий лечение мудрый доктор озадачил встречным вопросом: “Часто ли бывают стрессы и волнения?” Вопрос попал прямо в яблочко. По характеру я далеко не белая и пушистая, да и темперамент взрывной, чуть что не так – нервничаю, злюсь, в том числе и на себя за то, что ничего не могу изменить…

Лет до 24 я жила в переменной депрессии. Возможно, в то время и была запущена программа, которая позже вылилась в мой диагноз. “Чего мне не хватало?” – вспоминая, удивляюсь. Казалось бы, росла в Ялте, в курортном городе у моря, живи и радуйся. Нет. У меня даже были мысли свести счеты с жизнью, но духу не хватило.

В тяжелый поворотный момент жизни я начала по крупицам, по фрагментам перебирать в памяти и переосмысливать прошлое.

Юная пессимистка

Меня, младшенькую в семье, любили и баловали. Мое детство было счастливым. Но, честно говоря, все это осознала, только повзрослев. Ребенком я не умела радоваться жизни, во мне было много не свойственного нежному возрасту пессимизма.

Я все близко принимала к сердцу. Расстраивалась из-за льющихся с телеэкрана новостей, не имеющих ко мне прямого отношения – о войнах, стихийных бедствиях. Как будто именно я должна была спасти этих людей… Сочиняла стихи, но не романтично-восторженные, а мрачные, декадентские. Откуда это бралось? Не знаю.

В подростковом возрасте все только усугубилось. Неприкаянность, одиночество… В то время как мои сверстницы впервые влюблялись в мальчиков, тайком пробовали курить, меня больше интересовали книги, театральный кружок.

В 9-м классе как секретарь стала помогать отцу, который на общественных началах работал адвокатом. Помню непрекращающееся паломничество в наш дом: нищие, обездоленные, обманом лишенные квартир вереницей проходили перед моими глазами. Слезы, боль… Я очень сочувствовала всем.

В школе училась хорошо, но без всякой радости. Меня раздражала обязаловка и формализм. Первое образование, педагогическое, я получила не в последнюю очередь из-за чувства протеста. Стану педагогом всем назло! Чтобы показать, как вообще надо учить! Ну и не только назло, конечно. Мне удавалось находить контакт с детьми. Я проработала в школе два года и ушла только из-за мизерной зарплаты.

Ветер перемен

Однажды я настолько затосковала в родном городе, что захотелось срочно сменить обстановку, и я переехала в Киев. Особых планов покорения столицы не было. Сначала я жила у подружки и работала на рынке, потом устроилась в казино. Платили хорошие деньги, но сама работа была не по душе.

Что такое реалии казино? Нецензурная лексика не редкость в обращении клиентов к персоналу. А ужасы вроде того, как проигравшийся в ярости бьет крупье по пальцам пепельницей? Конечно, подобная атмосфера угнетала.

Понимая, что долго в казино не выдержу, я использовала ситуацию хороших заработков по максимуму. Работала в ночные смены, а днем посещала курсы английского, французского языков, вождения, восточных танцев, тренинги личностного роста…

Из Киева меня позвали в казино в Севастополе. Я не отказалась только потому, что решила развивать художественные способности на курсах компьютерного дизайна и надо было оплачивать учебу. С новым дипломом на руках вернулась в Ялту.

Новые грани “я”

Однажды мне попалось на глаза объявление, что требуется дизайнер в журнал Chill-out. Правда, искали человека с опытом. Пришлось присочинить, что опыт есть. В принципе, еще учась на курсах, выполняла кое-какие заказы для друзей, были рекламные наработки про запас. Поэтому, когда меня попросили прислать свои работы, мне было что показать. И меня взяли!

В своей маленькой лжи я призналась уже после повышения. Через год я работала не только дизайнером, но и редактором – писала заметки и статьи. Журнал выходил только летом.

Осенью я уезжала в Киев, снимала жилье и делала заготовки журнала на будущее лето, параллельно занимаясь чем-то другим. Подработки, тренинги…

Были мимолетные романы. Самый длинный – месяца три. Почему? Я была очень бескомпромиссной. Если бы не стала заниматься собой, не углубилась бы в психологию – так и осталась бы одиночкой.

Диагноз

Внешние события моей жизни сменялись одно другим, как картинки в калейдоскопе. Но было нечто внутри, что оставалось неизменным: червячок недовольства и душевный разлад. Лучше всего меня, наверное, поймут такие же люди, как я, – у них есть все для счастья, а они упорно не хотят этого замечать.

Им всего мало. Им хочется большего или другого. Но ведь другое – путь других и, идя по нему, ты теряешь свои собственные ценности, ориентируясь на чужие, пусть и не плохие, забываешь себя, уничтожаешь себя, идешь в тупик. И теряешь силы. Бессильная, выдохшаяся душа начинает метаться в этом тупике, изводить себя стрессами, отчаяньем…

Дальнейшая кривая судьбы как раз и вынесла меня в тот злополучный май, когда мне поставили диагноз. Все началось с обычной простуды: насморк, кашель. Однако если раньше, как правило, мне хватало пары таблеток, чая с малиновым вареньем – и через два дня я была как огурчик, то на этот раз все складывалось по-другому. “Сходи к врачу”, – настаивала мама.

В поликлинике мой рассказ о затяжной простуде насторожил врачей. “Сделай флюорографию”, – сразу порекомендовали мне. Я сделала большой снимок и – ошеломляющая новость: “У вас подозрение на туберкулез…” Как же так? Мне не верилось. Да у меня в школе ни разу реакция манту не вызывала подозрений!

После череды безрадостных дней, наполненных анализами, беготней из одной больницы в другую со снимками, томлением в больничных очередях в невыносимую жару, консилиум физиатров и терапевтов подтвердил диагноз.

Помню, как женщина-врач без церемоний сказала мне: “Так, отойди-ка на два метра со своим туберкулезом…” Я не смогла сдержать слез. Мне дали понять, что между мной и миром здоровых людей возник барьер, я теперь за бортом привычной нормальной жизни… Это было шокирующе неожиданно!

Реалии тубдиспансера

Единственное, что утешало: у меня начальная стадия, очень маленький очаг поражения. В больницу с таким диагнозом не кладут. Но нужны минимум шесть месяцев лечения.

Было горькое ощущение, что я оказалась замешанной в чем-то постыдном. Туберкулез? Да это же позор! Вообще-то, эпидемия давно потеряла социальный статус, туберкулез не выбирает, кого поражать, но все же в тубдиспансере я в основном сталкивалась с людьми, запустившими здоровье. Теми же бездомными и алкоголиками.

Сидя в общей очереди, я мучила себя вопросом: “Что общего между нами?” Не в смысле, что я, такая принцесса, делаю в этой компании? А в смысле, что нас объединяет, почему у нас общая беда?

Лето без солнца

Я сразу всем знакомым, друзьям и сослуживцам рассказала о своем диагнозе. Предупредила, что меня можно целовать только в щечку и нельзя пользоваться со мной одной посудой. Настоятельно советовала всем тоже провериться…

Лечение жесткое. Основное – антибиотики. Плюс уколы и прогревания. Антибиотиков около пятнадцати видов. Какие из них будут убивать данную палочку в данных легких – неизвестно. Поэтому их комбинируют.

Изо дня в день сыплют в ладошку что-то то белое, то оранжевое, именуемое “конфетками”, и заставляют пить при медсестре. Никаких “Выпью дома”. Врачи в тубдиспансере демонстрируют стойкое недоверие к несознательному контингенту, так что без вариантов.

Сначала я была уверена: “Договорюсь по-человечески. Что я, маленькая, чтобы надо мной такой надзор?” Не вышло. Или лечишься по предложенной схеме, или врачи ничего не гарантируют. А когда тебе не гарантируют жизнь – это, поверьте, страшно.

Поэтому каждое утро, перед работой, я ехала на другой конец города, чтобы на голодный желудок проглотить тошнотворные “конфетки”.

На время лечения накладывается табу на алкоголь даже в мизерных дозах и загар. Также необходима максимальная защита от солнца. Я быстро научилась вычислять на улицах “собратьев по несчастью” по одному виду. Шляпа с большими полями, одежда с длинными рукавами и под горло даже летом – чтобы как можно больше участков тела защитить от попадания солнечных лучей.

“Или берешь себя в руки, или…”

Кроме физической составляющей лечения есть не менее важная другая: духовно-ментальная. Я осмысленно подходила к своему недугу. Старалась понять, почему он возник у меня? Наказание за какие-то прегрешения? Начало какого-то глобального конца? Испытание?

Лечение курировал главврач поликлиники, такой себе Айболит с седой бородой. Он первым и заставил меня задуматься о связи болезни с моим образом мышления и характером.

Так и сказал: “Или берешь себя в руки (способов много: медитация, аутотренинг, успокаивающие капли, наконец), или туберкулез не последнее твое испытание”. Раньше его вообще лечили отдыхом, воздушными ваннами и виноградной лозой.

Палочка Коха живет в организме с раннего детства, а вылезает наружу при определенных условиях. Именно в момент полной потерянности направления движения по собственной жизни, в момент запутанности и отчаяния для туберкулезной палочки в организме наступает благословенное время, и она начинает размножаться с огромной скоростью…

Слова врача упали на благодатную почву. Дали толчок к серьезным размышлениям о себе, своем месте в жизни, к ревизии жизненных ценностей, новой расстановке приоритетов.

Да, вероятно, мой недуг развился на нервной почве, но не я ли сама постоянно подбрасывала дров в костер? И ведь знала о психосоматическом характере заболеваний, но как-то всерьез это не воспринимала. Надо было меньше на жизнь жаловаться. “Не вижу смысла жить” – я так часто повторяла это, что наконец-то небо откликнулось…

Контрольный снимок

Через три месяца режим лечения стал щадящим: все то же самое, но через день. Я решила вернуться в Киев, взяла направление и долечивалась уже на новом месте. Наконец контрольный снимок и радостная новость: “Очаг закальцинировался”. Но перед этим, думаю, благодаря преобразованию мировоззрения и мироощущения, “закальцинировался” очаг недовольства и желчного пессимизма в моей душе.

Может, болезнь мне и была послана именно затем, чтобы я вовремя образумилась, взглянула на жизнь другими глазами? Как на бесценный дар. Перед лицом смерти жизнь начинаешь ценить совсем иначе. Молодая, умная, образованная, полная сил – почему не идти по жизни с улыбкой? Можно жить, работать, развиваться, создать семью. Сколько граней у жизни, сколько вокруг возможностей!

Я стала мягче, надела на оголенные нервы броню из мудрости, оптимизма и смирения. Вообще, когда наводишь порядок в голове, словно по мановению волшебной палочки преображается мир вокруг тебя. Пришло осознание своего призвания.

Продолжив сотрудничество с журналами, я поняла, что больше чем дизайн мне нравится журналистика. Как свободный автор начала писать для изданий, в основном на психологические темы и о здоровье.

Поступила в Московский институт гештальтпсихологии. Именно это направление подразумевает телесно ориентированные техники, исходя из того, что тело едино с душой. Тело - это инструмент, с помощью которого можно многое узнать о себе. Раньше я считала, что главное – душа и высокие материи, а бренная оболочка как-нибудь проживет. Теперь понимаю: зачем же “как-нибудь”, когда можно хорошо?

Без дефицита любви

А перемены в личной жизни! Впервые в жизни я смогла построить серьезные долговременные отношения с любимым мужчиной. Вообще-то, с Сашей мы познакомились еще после школы, но общались с большими перерывами. Как-то я листала старую записную книжку, и сам собой набрался номер его телефона.

Мы встретились и взглянули друг на друга по-новому. Поразило, что все книги, прочитанные мною за годы, что мы не виделись, обнаружились у Саши на полках… Недавно у нас родился сын.

Рискну дать совет тем, кто еще не нашел своего человека. Можно списывать свой дурной неуживчивый характер на, скажем, дефицит любви в жизни, но, если взглянуть правде в лицо, прежде чем роптать: “Ах, мне не хватает любви!”, стоит спросить себя: “А что же ты сам? Не скупишься отдавать любовь?”

Я не устаю говорить “спасибо” своему организму, душе, природе, небесам за то, что научили жить. Наверное, с такими, как я, можно было только жесткими методами. Только так, когда человек видит, что он может потерять, если не остановится в своем разрушительном походе под флагом эгоизма, бессердечия и нервозности по каждому поводу. Только так умничающая зануда научится одинаково радоваться каждому дню – солнечному и пасмурному.

И, наверное, это был единственный способ дать почувствовать любовь. Любовь родных, близких, друзей. Их любовь стала моим союзником в противостоянии болезни. И зажгла ответный “светлячок” в сердце.

Я верю: если жизнь наполнена радостью, светом и любовью, болезни просто некуда вклиниться. Я верю: тот, кто умеет любить, туберкулезом не болеет.