ВЕС ФАМИЛИИ

Она выделяет нас среди других людей, несет в себе нашу историю, становится предметом гордости или стеснения. Одни из нас дорожат ею, другие рады ее сменить. Наши герои подтверждают: связь человека и его фамилии редко оказывается простой.

«Имя человека – главная составляющая его личности, быть может, даже часть его души», – писал Фрейд в своем эссе «Тотем и табу». Наша фамилия – это одновременно и знак нашей принадлежности к роду человеческому, и нашей уникальности. Именно она связывает нас с нашими самыми далекими предками, и с ней же мы получаем в наследство свой, личный фрагмент мировой истории.

В момент рождения мы – лишь безымянное тело. И только присвоение фамилии позволяет нам существовать среди других людей, а потом, когда придет наш час, дает нам право на достойную память в следующих поколениях. Понятно, почему все тоталитарные, репрессивные системы спешат стереть имена своих врагов, заменяя их регистрационными номерами: так отрицается сама принадлежность людей к роду человеческому. Так же понятен один из самых банальных способов оскорбить или унизить кого-то, исковеркав звучание его фамилии, чтобы подчеркнуть ее сходство с каким-нибудь неблагозвучным словом из разряда бранной или сексуальной лексики.

Свою фамилию мы воспринимаем как одну из важных частей нашего существа. Отсюда и наш интерес (или раздражение) при встрече с кем-то, кто случайным образом носит имя нашего рода: он для нас – некий двойник, обращенное к нам зеркало, в котором каждый испытает искушение разглядеть самого себя.

«Это у нас в роду»... Каждый из нас несет в себе историю, уходящую корнями в прошлое. Мы часто не знаем этимологию своей фамилии и можем лишь догадываться о том, какими смыслами она наделена. «Фамилия проявляет непрерывность жизни, которая связывает поколения, – поясняет психотерапевт Александр Бадхен. – Знание родословной, прослеживание ее в глубь времени делает нас сильнее, помогает осознать себя. Мы ищем свои корни, составляем генеалогическое древо – в этих ботанических метафорах выражены процессы развития жизни, выходящей за рамки отдельной личности, объединяющей целый род, прорастающей сквозь поколения».

Мы можем гордиться своей фамилией, принадлежностью к потомству уважаемого рода или, наоборот, стыдиться ее – например, потому, что был некто, опозоривший эту фамилию. «В паспорте у моей матери было записано: «Альбина Гитлер», – рассказывает 42-летняя Лариса. – В нашей стране еще лет 30 назад носить подобное имя было безумием. Но тем не менее мать всю жизнь прожила не меняя документов, считая, что нельзя стыдиться того, что досталось тебе в наследство». А некоторые, напротив, страдают оттого, что носят слишком обычную, «невидную» фамилию. «Мои родители еще до брака были Смирновыми, они однофамильцы, – пишет 32-летний Владимир. – Мне казалось это ужасно скучным, поэтому, получая паспорт, я сменил фамилию на бабушкину – Каллистратов».

Фамилия человека – не просто инструмент его самоидентификации: с ней связаны наши фантазии, ожидания, мечты. Так, некоторые женщины после развода предпочитают оставить себе фамилию бывшего мужа. «Это ради детей», – объясняют они. Однако нередко женщина тем самым отрицает неприемлемое для нее расставание, особенно если с этим браком она приобрела причастность к известной фамилии и это льстит ее эго.

Отношение к имени нашего рода во многом зависит от того, что смогли передать нам родители о наших корнях. Но зависит оно и от нашей самооценки: чем она выше, тем меньше мы склонны стыдиться своей фамилии, даже если по каким-то причинам ее нам не слишком просто носить. «К фамилии можно относиться как к внешнему обозначению наших внутренних, часто неосознаваемых процессов, – подытоживает Александр Бадхен. – Чтобы осознать их, в семейной терапии, например, применяется метод генограммы – графического исследования семейной системы. Генограмма позволяет обнаружить стереотипы, которые передаются из поколения в поколение и влияют на наши отношения».

Еще Фрейд замечал, что многие великие мифы человечества повествуют о найденышах: Моисей, Эдип когда-то были детьми «без роду, без племени»…

Да и самим нам в детстве разве не случалось вообразить себя кем-то другим – к примеру, похищенным наследником королевской семьи, ничуть не похожей на наших настоящих родителей? Но если эта «семейная сага», отмечает Фрейд, какое-то время и позволяет ребенку выстраивать свою личность, нам нужно отказаться от подобных фантазий, чтобы стать самими собой. И принять себя как полноправных наследников той фамилии, которую передали нам предки.

Наталия Ким