Ольга АРОСЕВА, актриса: БЫТЬ НОРМАЛЬНЫМ ЧЕЛОВЕКОМ СЧИТАЕТСЯ СТАРОМОДНЫМ

В годы сталинской тирании страдала каждая третья семья. И вроде об этом написаны десятки книг, сняты документальные фильмы, но почему народ словно не хочет об этом знать? Потому что нет у нас твердо воспитанного взгляда на ту историю. А что народ тогда должен думать: кто прав, кто виноват? И народ начинает метаться, думает: Боже мой, раньше рупь тридцать восемь стоила водка, а сейчас сколько! Раньше не было ни у кого таких дворцов, а сейчас сволочи понастроили. Народ сопоставляет свой быт с тем и находит в прошлом много привлекательных черт. Например, отсутствие столь явного цинизма, который овладел обществом сейчас.

Ну вот, например, нужно пойти покричать – пойду покричу; нужно пойти в церковь – покрещусь; нужно пойти в бизнесмены – сделаю. Причем страшно, что сегодня всё это делают одни и те же люди. И крестятся, и старух с дороги убирают, и в партию самую популярную вступают. Делают карьеру себе, делают деньги себе, занимаются нехорошими делами. На этом фоне кто-то вдруг говорит: «А вот при Сталине такого не было». И, видимо, это публику привлекает и уже никто не хочет думать о «каких-то репрессиях» и «каком-то культе личности». Ведь людей очень обижает несправедливость – почему одни живут во дворцах, а другие по помойкам роются? 

Все это идет только от недостатка культуры. Скажем, во Франции и Людовик XIV похоронен, и Наполеон. Это их история, и они спокойно к этому относятся. А у нас до сих пор нет решения, куда несчастную куколку Ленина деть. Решение и не появится, пока не будет единой точки зрения, подкрепленной христианскими постулатами, потому что страна все-таки христианская. Вы хотя бы на это обопритесь – на эту религию, чтобы понять, что хорошо, что плохо. Я прожила свои 85 лет, и мне все время какие-то другие вещи подсовывали. 

Перестройка провалилась – давайте нам демократию. Демократия не очень хорошо себя проявляет – теперь опять Сталина нам дайте… И все это выпало на век одного человека. Политическая история нашей страны все время сбивает нас с толку. Последние 150 лет Россию страшно трясет и лихорадит… То нехорошо быть богатым, то хорошо. То один вождь говорит это, другой – то. Отсюда и недоверие к власти возникает – потому что нет нормального сознания у человека. Оно не смоделировано в нашей стране. Хорошо ли быть коммунистом или хорошо быть троцкистом? Хорошо ли быть пионером или ну их всех на фиг – нужно быть демократом? Хорошо ли быть бизнесменом? А жизнь идет своим чередом и подсказывает неверные рецепты. Жизнь толкает тебя во что-то темное. Поэтому все кинулись в христианство – там хоть что-то понятно. Не убий, не воруй, не прелюбодействуй… Все-таки что-то сказано напрямую.

Считается, что сатира рождается во времена, когда сверху идет прессинг. Но я с этим не согласна. Когда есть прессинг, сатира не рождается. Наоборот, под влиянием политического давления люди стараются развлекаться как могут, из последних сил. Не очень много-то сатиры было при Сталине. А когда началась демократия, все стали изображать и Брежнева, и Горбачева, и Ельцина, и Ленина – кого угодно. Сатирических персонажей хватило на всех. Но поскольку на этот материал набросились сразу все артисты, то его довольно скоро израсходовали. Кроме того, сатириков заменили Жириновский, Новодворская и прочие. Если бы от них еще ничего не зависело, то совсем было бы смешно. Сейчас смеяться не над кем. Мы возвращаемся в то время, когда героями осмеяния были дворники, продавцы, растратчики, неверные жены… А настоящей сатиры как не было, так и нет. Такое ощущение, что мы очень долго жили в монастыре, были схвачены жесткими запретами, но вдруг нам сказали: «Ну, ребята, давайте, кто во что горазд». И сразу все оголились, и мат появился на сцене, и сексуальные меньшинства выползли. Причем считается стыдным не участвовать в этом. А быть просто нормальным человеком почему-то считается старомодным. Ринулись в грехи, потому что очень долго были связаны по рукам и ногам. Все стали раскованные. И ко всему же этот ящик влияет на общество. У меня ощущение, что я живу в зоне. С утра до вечера – фильмы про преступления, новости про наркотики, про изнасилования, про детей брошенных. Я думаю: «Боже мой, да что же это такое!» Ведь мы раньше на телевидении какой-то «Кабачок» играли. И все равно нас обвиняли, что вы, мол, бессовестные артисты, потому что спортсмен у вас не очень умный, начальник хитрый и так далее. «Ах, какая жуткая сатира!» – возмущались чиновники. А сколько сегодня создано комиссий по нравственности, сколько введено запретов, но ящик все шпарит и шпарит! Что же остается людям? Что должна делать молодежь? Конечно, они все это смотрят, а потом Малахов в своей программе удивляется: мол, как же это так, сектанты девушку съели! 

Уходят корифеи. К сожалению, в девяностые годы никто не позаботился о смене поколения, и сейчас мы расхлебываем последствия этого. А что это за денежные курсы в театральных училищах! Когда мы приходили голодные, босые, хилые, плохо одетые в нетопленые аудитории, это свидетельствовало о любви к театру. Как мы нервничали из-за каждой ерунды! Я даже закурила по молодости. Но демонстрировать это в театре стеснялась – ходила в сад «Аквариум». Однажды курю и через сад идет Фаина Раневская. «Куришь всё?» – говорит она мне. «Да вот, Фаина Георгиевна, я так расстроилась, сейчас была генеральная репетиция – я ужасно плохо играла». «Не хвастай, ты это не умеешь», – сказала она.

Виктор Борзенко