ФЕРМЕР СТАЛ ВЫМИРАЮЩИМ КЛАССОМ

У нас в стране фермерство давно не в моде. В него, было дело, поиграли в конце восьмидесятых, когда пообещали поднять частника-производителя сельхозпродукции на щит, да и устало рукой махнули. На кой шут такие напряги, если постоянно себе в убыток работаешь? Государство — оно добренькое, пока ему в закрома чего-то сыплешь. А как нет? Ну так и тебе шиш, а не поддержка. Опять же чиновники вокруг с ложкой ходят. Дай сюда, заплати туда, мне, любимому, ручку позолоти. Крепкие “кулаки” опять, как и сто с лишним лет назад, пришлись не ко двору. Ну мы же такие умные, что не можем быть богатыми! 

Потом, в девяностых, заботу о фермерах изобразили вновь. Налоги с них поснимали. Но забыли показать, куда производителю со своей продукцией идти. На рынки — нельзя, там давно все повязано. В госторговлю тем более трудно вписаться. Самому торговую точку открывать — так сожгут же вместе с прилавком. 

Не стало фермеров, совсем не стало…Александр Степанович Сивак сам о себе дал знать. Век бы не объявлялся, да жизнь нынешняя вынудила. Он почему к журналистам за помощью кинулся? Потому что другие двери не открылись. Те, за которыми сидят люди, которым по долгу службы положено заниматься фермерскими проблемами, им, похоже, спокойнее не видеть ни самих частных сельхозпроизводителей, ни их заботы. 

Описываемые события разворачивались на южной окраине Московской области — в деревне Большое Грызлово. Здешние жители приезжим так расшифровывают топонимику: мол, тут вотчина Бориса Грызлова. И посмеиваются, радуясь шутке. 

Для Сивака же это и дом родной, и место почти круглосуточной работы. С самой юности. В деревне другой и не бывает. 

Когда начали сыпаться большие и малые экономики, “Балковский” благодаря таланту своего директора Владимира Мирончикова еще держался на плаву. Но приказ из столицы начать приватизацию привел и это хозяйство к краху. Оно распалось на небольшие в общем-то куски, на которых пытались сажать, сеять, держать скот люди, которым из села некуда было податься. 

Потихоньку даже самые упорные отошли от дел. К середине нынешнего десятилетия уцелело только хозяйство “Агроинвест”. Минимум полевых работ, столько же скота. Окрестности стали зарастать бурьяном, фермы ветшали. 

В эту-то пору и задумал Сивак фермером стать. Сельское хозяйство — это его. У богатых дверей навытяжку стоять — нет, упаси бог. Пошел к тогдашнему директору “Агроинвеста” Владимиру Гордону. А тот и рад был визиту. Бери, говорит, в аренду скотный двор, пока его по кирпичику не растащили. Молодняк крупного рогатого скота начинающему фермеру в рассрочку продал. Дойных коров Александр Степанович буквально по одной выкупал у владельцев. 
Поддержал его в ту пору уже новый директор хозяйства Александр Дроганов. Заключил с фермером весьма щадящий арендный договор. По нему Сивак платил “Агроинвесту” пять тысяч рублей в месяц. Дроганов же позволил ставить скотину и на втором дворе. Здесь фермер разместил свиней, овец, коз. 

А кредит? Понятное дело, что с него он и начал. Пошел в Россельхозбанк, попросил 700 тысяч. На технику. Потребовался поручитель. Им стал сын Сивака. Именно на него, своего наследника, Александр и возлагал основные надежды. В понедельник должен был получить заветные деньги. А в воскресенье сын вместе со своей невестой насмерть разбились в автомобиле. Банк кредит все же дал. Но тот пошел на похороны, на покупку старенькой легковушки, без которой совсем никуда. 

С 2008 года, с момента той жуткой трагедии, пошла черная полоса. 

— Вот, смотрите, — демонстрирует свое хозяйство фермер. Все оно с недавних пор вынужденно вмещаться на одном скотном дворе, второй уже забрал назад очередной директор “Агроинвеста” Игорь Ким. С ним у Сивака отношения не налаживаются. 

Все началось с того, что Игорь Александрович посчитал маловатой плату за аренду скотных дворов. Удвоил ее. Но фермер справедливо посчитал, что раз у него на руках уже подписанный на весь 2007 год договор, в котором не оговорено взвинчивание цены, новых бумаг подписывать не стал. Взамен директор отрубил электричество. Сивак завел движок. В ответ Ким включил “счетчик”. И пригрозил отрезать воду. Александр, загнанный в угол, вынужден был принять новые условия аренды, но уже на 2008 и 2009 года. 

— Вот, — показывает он кипу квитанций, — платил и плачу через банк. По червонцу за аренду, плюс по четыре тысячи в месяц за воду. Но с меня еще долги отдать требуют. По тому договору, который я два года назад подписывать не стал. Игорь Александрович приказал ферму освободить. И навоз вокруг убрать. Куда я его дену? Других площадок для складирования нет. А этот скоро дачникам распродам. Сезон-то уже начался. 

Тут ко мне жэкахашники с претензией приходили, говорят, я им за воду задолжал. Поехал в район, к их начальнику Евгению Барарушкину, квитанции банковские показал. Вот, мол, все оплачено. Тот опешил: деньги за воду они от Кима не видели, — Сивак в который уже раз в отчаянии разводит руками. И спрашивает сам себя: — Куда я стадо дену? Кому лучше, если и этот скотный двор развалится? Это все разговоры, что здесь готовятся ремонт большой начать. Предлог, чтобы меня выжить. 

Как хотите, а я тоже не верю, что хозяйство вложится в животноводство. За последние годы от 350 голов крупного рогатого скота здесь осталась половина. Да, фермы реконструируют. Но там вместо буренок оказываются… склады с запчастями, автомастерские и прочие коммерческие проекты. 

Кто-то надоумил Сивака написать в Совет Федерации. Мол, вы там хорошие законы утверждаете, которые должны частника защищать и поддерживать. Вот и помогите. Письмо фермера спустили по инстанциям. В итоге ответ пришел из Минсельхоза Подмосковья. В том духе, что, мол, вы сами виноваты, отдайте долги хозяину фермы и спите спокойно. 

Какое там спокойствие? Мы не успели расстаться, как прозвенел тревожный звонок. Сивак рассказал, что к его стаду подъезжал Ким. Велел пастуху Дмитрию Юркову гнать скотину прочь, если ослушается, обещал пристрелить того. 

— Вы в милицию идите, это же угроза жизни, — ничего лучше не придумав, даю совет отчаявшемуся мужику. 

— Да мы уже съездили с Димой к участковому в Липицы, там нас принял, если я правильно запомнил, Юрий Гробилов. Сказал, зачем жалобу писать, мол, не убили же пока никого. А убьют, то и писать некому будет, — заводится фермер. 

— Но разве нельзя договариваться в правовом поле? — упорно не спускаюсь с небес на землю. 

— Почему? Было бы с кем. Я вот скоро арбитражный суд выиграю, тогда приезжайте, поговорим. 

Вот так-то. И суда еще не было, но собеседник уже уверен, что решение будет в его пользу. Как он уверен и в том, что коль у Сивака нет письменного договора с аэродромом, то его можно прогонять с пастбища. “Ведь нам здесь косить”. — “Почему именно здесь? У вас же есть свои участки, опять же в устном соглашении выделенные тем же аэродромом?” — “А у него самого документов на земли нет. Пусть докажут, что аэродром их владелец”. 

Воевать с фермером — дело немудреное. Тем более что у того и образования хорошего нет, и юристов знакомых не водится. Одна надежда на крестьянскую закалку и смекалку. А еще на долготерпение русского мужика. А если оно кончится? 

Валентина Семьянцева