Михаил СВЕТИН, артист: Я ДРАЛСЯ С ЖЕНОЙ РАЙКИНА

Михаил Светин был рожден артистом – сам он осознал это еще в три года, а вот мир признал его ближе к 50... 

На свет появился 11 декабря 1930 года. Всю жизнь: детство, юность, зрелость – играл. В детском саду как-то сказал вместо «спасибо дорогому Сталину за нашу счастливую жизнь» – «спасибо счастливому Сталину за нашу дорогую жизнь». Родителей чуть не посадили. 

Говорил, что влюбился в актерскую профессию совсем маленьким на еврейском спектакле в киевской синагоге. «Открылся занавес – и я увидел другой мир. Повеяло холодком с улицы. Мне почему-то хотелось плакать, – рассказывал Светин. – В пьесе обижали мальчика и говорили ему: «Ты вор, Есало, ты вор!» А он на самом деле был не виноват. Было так жаль его». Самого Светина никто никогда не жалел. Голодные послевоенные годы провел на Майдане. Отец научился набивать папиросы, а маленький Миша продавал – зарабатывал. Бегал с мальчишками смотреть, как вешали немцев. Хрупкая детская психика защищалась – «это спектакль». 

По национальности Светин – еврей. Настоящая его фамилия – Гольцман. В молодости не скрывал национальности и до 45 лет не мог устроиться на постоянную работу. Были лишь небольшие проходящие роли. Фамилию советовали сменить, но он уперся. Формальные причины отказов: маленький рост, дефект речи. Невозможность заниматься любимым делом приводила в отчаяние. Тогда и возникло в душе актера его будущее амплуа – «маленький человек, мечтающий вырваться из своего несправедливого положения». 
Комический талант проявился еще в школе. Там он вел с учителем «борьбу за внимание аудитории». Садился на первую парту и рассказывал ребятам анекдоты. 

– Наконец меня вызвал к себе директор, – вспоминает Светин. – Показал табель – а там выставленные оценки и надпись: «Переведен в 9-й класс». Потом говорит: «Миша, уходи из школы, чтобы я больше тебя не видел». 

– После всего этого путь вам, Михаил Николаевич, был только в колонию. 

– Ну а я попал в музыкальное училище, – смеется Светин. – Однажды попробовал дирижировать: включил репродуктор, помахал руками – отлично получилось. Потом пришел поступать. Принимали музыкантов, у которых стаж был не меньше трех лет. Большой зал, уважаемая комиссия. Я пришел, «продирижировал» «Песню о Сталине». Всем понравилось. Меня спрашивают: «Молодой человек, а где вы стажировались?» Я говорю: «Дома, у репродуктора». Они чуть не попадали со стульев от хохота. И предложили заниматься в классе гобоя. 

Он и сейчас не забыл, как играть на гобое. Но тогда, после окончания киевского музыкального училища и службы в армии, уехал в Москву. С детства нахальный и упрямый, решился на рисковый шаг – пришел к самому Райкину. 

Просто появился в гостинице «Москва», где он жил, увидел и перегородил дорогу: «Хочу к вам в театр!» Уговорил послушать. Он очень старался, встал, ручки на животе сложил (видел, что конферансье их так складывают) и стал мастера смешить. Удалось. Райкин сдался: «Вы мне понравились, беру вас в театр учеником!» Новую должность Райкин лично выхлопотал в Министерстве культуры, включил молодого артиста во вспомогательный состав своей труппы. 

У Райкина на молодого, самонадеянного, нахального паренька смотрели с усмешкой. Каждый норовил поучить, он комплексовал из-за своей необразованности. В ответ был дерзок, учил играть именитых актеров. Начал опаздывать на репетиции, пить и драться. А потом вообще вышел грандиозный скандал с женой Райкина – Руфью Марковной. 

– В спектакле «Люди и манекены» есть такая песенка: «Я не боюсь, я манекен», – вспоминает Светин. – Когда песенка заканчивалась, в зале сначала повисала тишина, а потом – громовые аплодисменты. Она утверждала, что хлопают из-за того, что в песенке есть фраза о том, что цены на машины запредельные, а я утверждал, что хлопают смелости слов «Я не боюсь, я манекен». Тогда же только что культ личности разоблачили! 

Он пробыл учеником Райкина только три с половиной месяца. Его с треском выгнали из театра. С Руфью Марковной они тогда чуть не подрались. 

Скандальный, шумный, влюбчивый и ранимый – его кумиром всегда был Чарли Чаплин. Светин и сегодня играет трагедию маленького человека. Кто ж знает об этой трагедии больше… В начале 80-х пятидесятилетний актер перебрался в Петербург, и тут наконец началась его новая жизнь. Свою будущую жену, актрису Малого драматического Брониславу Проскурнину, он встретил на гастролях в Камышине. Ей тогда было 17 лет, и это был ее первый сезон. В спектакле «Брак поневоле» она играла юную красотку, а он гнусного старикашку, который за ней гоняется. Сыграли блестяще и еще во время репетиций влюбились, поняли: быть вместе – судьба. 

В 80-х он снялся в «Чародеях» и «Любимой женщине механика Гаврилова». В те же годы родилась дочка Света – и Михаил Гольцман стал Михаилом Светиным. 

Главные черты его характера – бесконечная жизнерадостность и доброта. Про свою жену говорит: «Я сам готов пострадать, только бы ее не обидеть». Он не умеет долго злиться, обожает внуков (Света с семьей сейчас живет в Америке). «Дочка моя – юмористка. Вся в меня, – утверждает Светин. – Любимая ее присказка: «Не смеши мои тапочки». Он заявляет, что культура – это не образование, а умение не хлопать дверью, когда отдыхают люди. Его мама поступала именно так. Несколько лет назад перенес тяжелую операцию на сердце. Он не умеет и не любит ездить в автомобиле, живет недалеко от театра и пешком ходит на службу. По лестнице в Театре комедии до сих пор поднимается только бегом. 

Марина Суранова