ЛИШНИЕ ЛЮДИ (Из дневника главного редактора Н.Желноровой)

Еще вечером они жались друг к другу от холода – на улице была зима, а в доме была улица. Мама не могла приготовить им никакой еды – не на чем было сварить даже самую простую кашу. Днем они ходили к соседке – грелись, она дала им каждому по блину – постному – без молока и яиц, потому как пост. Великий. А у них пост был всю зиму. Мать печалилась, что много денег надо отдать за их хибарку и на еду почти не остается… 

Детишки быстро проглотили по горячему блину, почувствовали тепло изнутри, но больше им не дали. К вечеру мать заторопила их домой. Неудобно часами сидеть у соседки. Дети слышали, как они с соседкой кого-то сильно ругали, мама плакала. Она не могла заплатить за тепло в их домике. Не было у нее семи тысяч и тепло «отрезали». Слово какое-то отвратительное. Словно руку отрезали или ногу. 

Потом соседи стали собирать им деньги – нельзя же пропадать семье! – но трубы с водой уже все перемерзли. Соседка с блинами говорила маме, что «они» там специально самых злых и черствых берут на работу, чтобы было легко таким, как их мама, отказывать… Дети не понимали, чем виновата их мамочка, и в чем ей надо с такой злобой отказывать. Они еще верили людям, видели в них друзей. Они еще не знали, что в своей стране, где они уже граждане, хоть и маленькие, на своей родине, которая должна быть им Большой матерью, они никому, кроме этой маленькой мамочки, абсолютно не нужны. 

Не нужны, так как еще малы для военной службы, и потому не интересны алчным до бедного юношества военкоматам. Эти дети еще и не электорат, чтобы заинтересовать собою избирательные комиссии, и с их подачи голосовать за тех сладкоголосых, жирных котов, сделавших их общую родину своей вотчиной. И у бедных деток еще нет денег, чтобы вызывать к себе интерес торговцев. 

Этих ребятишек «представители Родины» рассматривали как попрошаек, отвлекающих их от Большого дела разворовывания того добра, которое так же - по праву Конституции! - принадлежит и бедным детишкам… Дети не знали, что Родина, как Большая Мать, должна помогать их маленькой матери выращивать их, этих маленьких граждан, превращая их затем в больших и ответственных. Что только этой взаимной поддержкой и любовью и создается народ, который потом будет любить и защищать свою Родину. 

Но именно эти дети не будут ни любить, ни защищать ни свою Большую мать, отвернувшуюся от их бед, ни маленькую, которая в холоде и тьме грела их в ту ночь своим едва теплым телом. Вечером дети мерзли, закутывались во все тряпки, но некормленый организм отказывался согревать их изнутри… В тот вечер они легли спать, а мама, узнав, какой мороз ожидается этой ночью, надумала включить старенький соседкин электрообогреватель. «Авось, вы с ним до весны протянете», – ободряюще сказала добрая женщина. Она ничего плохого не чувствовала. Мама ее благодарила. И она тоже еще ничего плохого не знала. Она думала, что все плохое уже случилось, худшего уже не может быть. Она была готова к разным испытаниям, но не к таким… Что в зимнюю стужу за неуплату их конуру отключат от жалкого, еле слышного на ощупь тепла. Кто мог подумать, что это случится, что антиразум завладел людьми. 

Она думала, что «они» погрозятся-погрозятся, но тепло «не отрежут». А «они» взяли и сразу же отрезали. «Они» не стали слушать маму, что «они» сами виноваты – задерживают детские пособия. И вот как только она их получит, сразу же им обратно и отнесет. В одном кабинете получит, в другой сразу же отнесет. И это называется «она получает пособие на детей». На каких детей?! – На чиновников и богатеев – монстров, владеющих живительным ТЕПЛОМ! Она очень надеялась на эти детские деньги – и тогда она заплатит за их убогое жилье, и тогда они получат тепло, и тогда ее дети еще протянут до спасительной весны…

В эту ночь к ним само пришло большое тепло. Но оно было много больше, чем требовалось для их обогрева. Это тепло могло бы согреть сотни таких же замерзающих ребятишек, могло бы накормить горячей кашей тысячи семей. Но для одной семьи этого тепла было слишком, слишком много… Их ветхая пристройка не выдержала такого «подарка» и вспыхнула ярким пламенем. Пламя лизало убогие шторочки, скатерочки, половички, потом схватилось за сырые валеночки и пальтишки и уже потом как до лакомства добралось до тощих детских телец. Они вспыхивали, как свечечки, которые ставят на канун за упокой души, и быстро растворялись в этом негостеприимном мире, как случайно попавшие на огонь мотыльки. Бог смилостивился и взял их всех себе.

Так что им не суждено было увидеть хмурое утро следующего холодного и голодного дня, а их матери наконец-то дождаться детских пособий, чтобы сразу кинуть их в жадные пасти этой многоголовой и циничной рати чиновников. Как когда-то в сказках молодыми девушками откупались народы от страшного Чудища, так и ныне оно пожирает наших детей. Но где семеро богатырей? Где же хотя бы трое наших былинных героев? Где же наш Ф.Достоевский, который многостранично обрисовал убийство старой проценщицы и то раскаяние, которое понес молодой Раскольников? Где же Ю.Короленко, что до слез пробрал нас своими «Детьми подземелья»? Где Л.Толстой, который похоронил Анну Каренину под колесами поезда, и мы все по этому поводу обплакались? Где же наш плач по обгоревшим детям? Где раскаяние хоть одного чиновника? Где возмездие? Оно, ясное дело, придет. Все помнят вещие слова великого поэта: «Есть Божий суд, наперсники разврата. Он ждет, он не подвластен звону злата. И мысли и дела он знает наперед…»

Дети гибли во время войны. Тогда, как и все, они имели на это «право». А нынче? Тоже их «право» умирать, гореть в огне? Судя по тупому, сытому чиновничьему равнодушию, да. Впрочем, они знают, что нынче тоже идет война. Самая страшная и беспощадная - гражданская война.

Несколько дней назад в центре «Великой» России на знаменитой Орловщине в своем нетопленной домике в огне сгорели дети – шесть малышей и их молодая мама. Это был их личный Армагеддон.

Наталья Желнорова