ДЕТСКОЕ ЛИЦО ВОЙНЫ 

Подростком Николай Бурляев сыграл главную роль в фильме «Иваново детство» (1962). Впоследствии картина была увенчана десятками международных наград, стала киноклассикой, вошла в историю мирового кинематографа. Когда объявили о победе фильма на венецианском кинофестивале, Тарковский от счастья целовал Колину фотографию. А итальянские газеты называли мальчика именинником венецианского фестиваля. В канун великого праздника победы народный артист России Николай Бурляев вспоминает о том, как проходили съемки.

- До Тарковского рассказ Богомолова «Иван» экранизировал другой режиссер, который не справился с этой работой. Производство фильма было остановлено. Завалившего работу постановщика заменили выпускником ВГИКа Андреем Тарковским. Он начал дело с нуля: переписал сценарий, заменил всех актеров. Видимо, для того, чтобы укрепить во мне чувство ответственности, Тарковский дал мне посмотреть несколько толстенных альбомов с фотографиями сотен претендентов на роль Ивана. После чего я крепко засомневался, что у меня остался шанс быть утвержденным на главную роль. Тем более что многие говорили, что я похож на американского киногероя.

- Тем не менее, образ, созданный вами в «Ивановом детстве», получился искренним и правдивым. Тарковский сразу увидел вас в этой роли?

- Когда пришел на пробы к Тарковскому, я уже снялся в картине «Мальчик и голубь» у Андрея Кончаловского. Я прочитал рассказ Богомолова и был потрясен личностью героя. Но разве мог я представить себя Иваном! Он – мститель, бесстрашный разведчик. Я же - городской мальчик, родившийся после войны и не знавший ее ужасов. Так что, Иван – это своеобразный синтез замыслов нескольких человек. Автор встретил на своем жизненном пути и описал такого мальчика. Режиссер увидел его в самых разнообразных деталях: в покусывании ногтей, интонации, манере общаться. Я же, актер, воплотил его на экране. 

- С чего началась работа?

- Как и положено - с кинопроб, но должен сказать, такого количества кинопроб у меня больше не было ни на одну роль. Тарковский пробовал меня в различных сценах с различными партнерами: Ивашовым, Жариковым, Зубковым, Высотским. Он неотступно был рядом. Сам выбирал для меня одежды в костюмерной: рвал на мне одежду, дырявил ватники, пачкал о стенку, «фактурил» штаны. Он часами сидел подле меня в гримерной, отыскивал нужный облик: заставил перекрасить волосы в пшеничный цвет, оттопырил уши, подтягивал вверх нос, заставлял рисовать на моем лице веснушки, ссадины, царапины… Почти каждое утро в автобусе, а съемки проходили в Каневе, глядя на меня, Андрей говорил: «Ты худеть собираешься? Во будку отрастил… Разве скажешь, что мальчик из концлагеря?.. Умоляю, кормите его поменьше», - обращался он уже к моей матери.

- Тяжело приходилось?

- Думаю, не одному мне было физически тяжело в картинах Тарковского. Он добивался полной правды, а не игры. Приходилось играть сцены, лежа в холодной мартовской грязи, ползать в холодных осенних болотах, иногда проваливаясь по горло, в одежде и ботинках переплывать студеных ноябрьский Днепр… Работа с Тарковским вспоминается как увлекательнейшие счастливые путешествия под руководством озорного, остроумного человека. Его юмор снимал напряжение, завораживал окружающих, облегчал физические трудности.

- В фильме есть очень сильная эмоциональная сцена, когда Иван, глядя на шинель, висящую на стене, представляет, будто это фашист, убивший мать, начинает плакать и сквозь слезы судить «убийцу».

- В долгожданный день съемки «игры в войну» пришел в павильон за несколько часов до всей группы. Настраиваясь на предстоящую сцену, сосредоточенно оделся, загримировался, старался ни с кем не вступать в контакт. Пока никого не было, бегал по пустой декорации, «накачивал» состояние. Когда незаметно появилась группа, бегал по отдаленным от них закуткам. И вот уже все готово к съемке, ждут только меня… Чувствую это и прихожу в панику, потому что плакать мне не хочется совершенно. «Актер должен уметь все!», а я не умею… Не могу заплакать… Злюсь на себя. Обессиленный, мечусь по декорации. Нахожусь на грани сознания, истерики…, но «сухой», бесслезный…

А Тарковский не подходит ко мне, издали наблюдает за моими действиями. И вот, когда струна натянулась до предела, он внезапно направился ко мне и… начал утешать: «Коленька, миленький, да что же ты так мучаешься? Ну, хочешь, я отменю эту съемку? Бедный ты мой…» От его утешения, от благодарности к нему и жалости к себе меня словно прорвало, слезы потекли сами собой. Тонкий психолог, Андрей Тарковский добился своей цели. Он немедленно привел меня к камере и снял сцену.

- Спустя годы в вашей творческой биографии появились и другие фильмы о Великой Отечественной: «Военно-полевой роман», «Проверка на дорогах», «Птицам крылья не в тягость». Что значит эта война лично для вас?

- Мы, дети победы, росли на фильмах о войне, на подвигах героев той войны. Они учили нас любви, готовности жертвовать жизнью. Мне кажется, в теперешнем поколении нет героев, которым стоит подражать.

- Но сегодня вновь стали появляться новые фильмы о войне: «Звезда», «Война», «В августе 44-го». На ваш взгляд, это хороший знак?

- Безусловно. Тема эта бесконечна, поэтому фильмы о войне будут ставить всегда.

Интервью взяла Марина Характерова

13 апреля в Священном Синоде Сербской православной церкви прошла Церемония вручения Ордена Святого Саввы I степени Николаю Петровичу Бурляеву.

Орден Святого Саввы Сербской православной церкви учрежден в 1986 году и вручается за заслуги перед Сербской православной церковью и считается высшей награды сербского народа. Орденом отмечаются выдающиеся заслуги в духовной, просветительской и гуманитарной областях. Орден вручается духовным и светским лицам, коллективам и организациям.