ГИБЕЛЬ ДЕТЕЙ НИКОГО НЕ ВОЛНУЕТ

“Мы каждый год теряем около 2 тыс. детей — убитыми… Еще около 100 тыс. случаев насилия над детьми зафиксировано за последний год”, — рассказал известный адвокат Павел Астахов в эфире радиостанции “Эхо Москвы”. 
Я несколько раз перечитал эти строки, сказанные Астаховым. 
Эту цитату перепечатали все агентства. 
Потом я ждал опровержений. Их не последовало. 

Я споткнулся об эту цифру, “2 тысячи”, и все время к ней возвращался. Я пытался представить себе эти две тысячи Петек и Сашек и видел перед глазами небольшой стадион или концертный зал, наполненный детьми, которых на следующий год уже не будет. 

Простите, но ведь кто-то ответственен за эту массовую гибель. Или погибших детей так много, потому что “так получилось”? Или это норма, потому что у нас “страна большая”? Или “в том году погибло пять тысяч, а сейчас две, а это уже прогресс!”? 

Я понимаю, что кто-то денно и нощно занимается этой проблемой, он даже потеет от усилий. Но Астахов называет цифру — и мороз по коже. Так, может, заменить того, кто “денно и нощно”? Потому что две тысячи, даже тысяча погибших детей за год — это катастрофа. Но такая цифра названа и не опровергнута. Но, как кажется, этой сенсации никто не заметил. Или не посчитал, что это сенсация. А агентства продолжали сыпать удивительными цитатами и цифрами.
“Детей-сирот в России сейчас больше, чем было в годы войны, — 697 тысяч против 678 тысяч в 1940-е годы. Две трети нынешних детей-сирот — это социальные сироты, то есть сироты при живых родителях. Об этом, передает Интерфакс, заявила председатель думского Комитета по делам семьи, женщин и детей Елена Мизулина”. Я опять проверил, нет ли опровержения. Нет. То есть, может, это нормально, что сирот сейчас больше, чем во время войны, но тогда, может быть, кто-то из правительства выступил бы и сказал, почему это нормально. Я слушал отчет Путина перед Думой, он говорил, что у России много удач, но про сирот он ничего не говорил. Может, он забыл сказать, но тогда почему депутаты ему про эти цифры не напомнили? Понимаете, в России всегда трудно определить, что является проблемой. 

То есть говорятся некие страшные цифры или жуткие факты. И вроде бы это проблема. А потом все ясно улыбаются друг другу, и телевизор говорит, что все хорошо. 

Или выступает премьер, но к нему нет вопросов про сирот. А главный вопрос к нему — когда он уволит Лужкова. Честно говоря, и у меня нет вопросов. Ни про дороги, которые не построили. Ни про пенсионную реформу, которую не воплотили. Ни о реформе ЖКХ, о которой забыли. Этих вопросов нет не потому, что эти вопросы не важны, а потому, что на них никто не собирается отвечать. Но, прочитав Астахова и Мизулину, все же хочется спросить: может, Великая Российская Национальная Идея в том, чтобы спасти детей собственной страны? 

И совсем не важно, почему погибли эти дети, ибо смерть в пожаре, в ДТП, от насильника в парке, от руки пьяного отца — это разные причины, имеющее тем не менее общий генезис — Великое Российское Высокомерие и Безответственность Власти. 

А также Великое Всепрощение и Равнодушие Граждан. Если власть, держащая в руках все рычаги управления страной, не опровергает эти цифры, значит, она соучастник их возникновения. 

Но если граждане, в свою очередь, не спрашивают “где дороги?”, почему нужно опасаться, что они спросят про две тысячи погибших детей. Или про то, почему сирот сейчас больше, чем во время войны. Конечно, тут торжество на носу, возможно, в преддверии празднования 65-летия Великой Победы обо всем этом неприлично спрашивать? 

Матвей Ганапольский