НАЦИОНАЛИЗМ ВЫГОДЕН ВЛАСТИ

Любой опрос общественного мнения покажет, что большинство населения охотно поддержит лозунг “Россия для русских”. Хотя те же люди никогда не разрешат Кавказу выйти из состава России. Две войны велись только ради того, чтобы не позволить Чечне уйти. “Россия для русских” — этот лозунг скорее означает, что нерусские должны знать свое место, жить там, где родились, не приезжать к нам и не селиться рядом с нами.
Сила национализма в том, что он не требует никаких рациональных аргументов. Но три тезиса звучат повсеместно.
Первый. Все страны сталкиваются с проблемой миграции, Россия не исключение. Приезжих слишком много, и ни одно общество не в состоянии с этим справиться...

Но в Европе трудно складываются отношения с иностранцами, с теми, кто приехал из других стран. А на Манежной площади требовали гнать собственных граждан — Кавказ не одно столетие входит в состав России.

Второй. Приезжие ведут себя беспардонно, надо заставить их жить по нашим правилам: “Потребовать от них исполнять закон! На каждом шагу…”
А почему бы нам самим не исполнять закон? Приезжие подкупают чиновников и милиционеров? Неужели только они?
Третий. “Они — другие! У них иной менталитет, иные традиции. Они не желают следовать общепринятым нормам...”

А когда такие же слова в Прибалтике звучат в адрес русских, разве это не вызывает справедливое возмущение? Президент Латвии презрительно высказалась относительно русских, которые имеют привычку отмечать праздник, раскладывая водку и воблу на газетке. Как мы тут вспыхнули! А чем ее слова отличаются от эпитетов, звучащих в адрес выходцев с Кавказа?

Если наши руководители говорят, что надо прежде всего обеспечить рабочие места на рынках для “коренного населения”, то как критиковать Ригу и Таллин, где руководствуются именно этой логикой: в первую очередь заботимся о “коренном населении”? А жители Кавказа, между прочим, коренные жители России.

Приезжие воспринимаются как люди второго сорта, которых нам следует учить хорошим манерам. Да какой пример мы, москвичи, можем показать гостям столицы? Пьяный мат, грубость, бесцеремонность, хамство, неуважение к старшим, к женщинам — вот, к сожалению, черты нашего уличного бытия. Только умение видеть свои недостатки дает моральное право укорять других. Но мы охотно прощаем себе то, что не позволяем другим.

Неприязнь к приезжим носит очевидно избирательный характер. Не нравятся те, кто выглядит иначе. Все проблемы, прежде всего всплеск преступности, списываются на приезжих, имея в виду выходцев из национальных республик. А почему не рецидивистов, прикативших из соседних областей? Да и вообще: разве нож, воткнутый между ребрами кем-то из своих, приятнее ножа, привезенного с Кавказа? Разве массовое убийство в станице Кущёвской совершено выходцами с Кавказа, а не соседями?

Выход ищут в создании “этнических” подразделений милиции. Такие формирования в других странах имеют дело с иностранцами, которые плохо владеют государственным языком. А выходцы с Кавказа, еще раз напомню, не иностранцы. И слово “диаспора” не очень уместно, оно означает объединение эмигрантов, беженцев, переселенцев. А чеченцы или дагестанцы не эмигрируют в Москву, а едут в столицу своего государства. И они должны подчиняться общему закону, и к ним надо относиться как ко всем остальным гражданам России.

Принято считать, что в советские времена был интернационализм, а все национальные проблемы породила перестройка. От обычных граждан острота национальных проблем в СССР тщательно скрывалась, поэтому вспыхнувшие в перестроечные годы конфликты оказались полной неожиданностью. Советский Союз разрушался отнюдь не усилиями либерально настроенных диссидентов. Страну погубил откровенный национализм.

С послевоенных сталинских лет официальная пропаганда приучала делить народы на коренные и некоренные. Это деление быстро приобрело расовый характер. Один профессор обратился к Сталину с письмом, предложив вообще отказаться от паспортного определения национальности. Он сослался на то, что, скажем, живущие в России евреи уже ничем не отличаются от русских:
“Ассимиляция евреев, особенно интеллигенции, настолько глубока, что нередко подростки еврейского происхождения узнают, что они не русские, только при получении паспорта... Не пришло ли время ликвидировать искусственное паспортное обособление русских людей еврейского происхождения от русского народа?”

Помощники вождя переадресовали письмо в Академию наук СССР. Институт философии ответил профессору:
“Вы совершенно неправильно считаете искусственным отличие евреев от русского народа… Евреи имеют не только “паспортное” отличие от русских”.
То есть все решает кровь, раса...

Советские чиновники, как и несколько раньше немецкие, пришли к выводу о том, что судьба человека полностью определяется его биологией. Ценность человека не в его личных качествах, а в этническом происхождении. Политическая антропология поделила человечество на более и менее достойные расы.
А страна внимательно следила за тем, что происходит в Москве. Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев говорил еще в советские времена:
— В душе казахского народа сохранилось чувство ущемленности. Нам говорили, что все народы Союза расцветают, как грани алмаза, каждый — своим цветом, своим языком, своей культурой. На деле же казахов сознательно превращали в людей второго сорта, и естественно, что в их душах откладывалась обида.

Уже при Горбачеве, в сентябре 1987 года, на секретариате ЦК заговорили о национальном составе аппарата: “В ЦК КПСС нет вообще азербайджанцев, киргизов, таджиков. Только один узбек, два молдаванина, один эстонец…”

— Наверняка вы мечтали оказаться на месте Гагарина? — спросили однажды космонавта Андриана Григорьевича Николаева, дважды Героя Советского Союза, на редкость скромного человека.

— Каждый хотел, — с горечью ответил Андриан Николаев. — Но я заранее знал, что меня никогда не пошлют первым, хотя физически я не уступал Гагарину. Почему? Потому что наше великое государство первым запустило бы в космос только русского человека. Я по национальности чуваш. Разве представителю маленькой нации могли доверить совершить такой подвиг?

А в национальных республиках уже русские оказались в положении “младшего брата”, на которого посматривают свысока. Из некоторых регионов русским вовсе пришлось уехать. Все это результат деления народов.

В нашем обществе национализм тщательно подпитывается. Политики неустанно делят народ России на своих и чужих, на наших и ненаших, на коренных и некоренных, на титульных и нетитульных, на правоверных и иноверцев. Молодежь все это впитывает и откликается. А нужно воспитывать ощущение единства, общности, солидарности народа России. Это требует как минимум пересмотра принципов внутренней политики, ценностей официальной пропаганды и словаря политиков.

Почему этого не происходит?

Всплеск националистических чувств — еще и свидетельство внутреннего напряжения в обществе, всеобщего разочарования и неудовлетворенности, отчаяния и озлобления. Экономический кризис обострил все проблемы: вопиющее неравенство, невероятная коррупция, неверие в возможность добиться справедливости.

Социальная напряженность стала вырываться наружу, и вдруг — эта история с выходом на Манежную! Она переносит нарастающее напряжение в сферу межнациональных отношений. Этим и объясняется заигрывание власти с националистами. Они единомышленники — громко и откровенно говорят то, что люди у власти произносят в тиши кабинетов. Они — социально нужные. Они срывают солидарные действия общества против неумелой и не выполняющей свои обещания власти. Благодаря националистам недовольство властью заменяется недовольством приезжими. Власть может чувствовать себя спокойно: недовольные сражаются между собой. 

Леонид Млечин