НАЦИОНАЛЬНАЯ ИДЕЯ — ВЕСЕЛИТСЯ И ЛИКУЕТ ВЕСЬ НАРОД 

В день, когда произошел теракт, ТВ ничего не придумывало, только отражало наше болезненное восприятие действительности.
Ну вот и закончился траур. Опять по телеку пойдет веселуха. А мы что, против? Человек так устроен: не может он быть вечным плакальщиком над собственной судьбой. Иначе надо приходить домой и, как министр Набиуллина, реветь белугой.

Еще поговорят, сделают несколько актуальных ток-шоу на тему взрыва в “Домодедово”, и привет. Нет, обсуждать, конечно, будут не для галочки, но все-то понимают, что после этих громогласных “прямых эфиров” абсолютно ничего не произойдет. Для кого это всё? Для населения, само собой. Вид психотерапии. Нам хочется, чтобы это пережитое, страшное обсудили, обговорили, разложили по полочкам. И никаких выводов ни мы не сделаем, ни программы эти. Просто посмотрим, поболеем душой, вздохнем и спать. Утром легче будет.

Все актуальное давно в Интернете, телевизор не для этого существует. Из Сети мигом узнают про случившееся, тут же выдают SOS о помощи. Водители, не бравшие мзду, именно по такой “цыганской почте” определились, приехали в аэропорт и совершили свой неброский, но все-таки подвиг. А голубой экран — совсем другая статья. Нам подсовывают его как лекарство, как шприц с героином. Мы и привыкли.

В понедельник, когда произошел теракт, ТВ ничего не придумывало, только отражало наше болезненное восприятие действительности. Сообщения о трагедии перемежались с любимыми и не очень сериалами, документалкой, ток-шоу “Давай поженимся” и “Жди меня”. Они такие разные, зато каждый может выбрать кое-что для себя. На “Культуре” новости тоже начинались из “Домодедово”, но потом, естественно, переходили в совсем иное пространство. Культура как спасение от ужасов происходящего.

На спортивной “России-2” англичане великолепно играли в футбол. Вот и болельщики окучены, они только так и успокаиваются. Но внизу плашка “Вести из “Домодедово” — на “России-24”. Действительно, новости — их профессия, и они здесь отработали как надо. А на коммерческих СТС и ТНТ развлекались как могли, согласно программе передач. Но зачем же их упрекать, ведь куда же нам теперь без таблеток счастья. В любых ситуациях.

Каждый получил свое, чтобы не сойти с ума от жизни. Ноу-хау заключалось лишь в том, что на НТВ Сергей Минаев положил в долгий ящик своего заявленного ранее Ленина с его Мавзолеем и выдал актуалку на заданную тему. Оперативно пригласили очевидцев, вот-вот выбравшихся из-под взрыва, депутатов. Слава богу, Жириновского не было.

Отдельные демократы скажут ведущему за проявленную смелость большое либеральное спасибо. А народ? Ему-то какая разница, что за слабительное он получает. Вышел бы Минаев с Владимиром Ильичом, никто бы слова не сказал. Привыкли.
Когда в 2003-м убили политика федерального значения Сергея Юшенкова, передачу Светланы Сорокиной “Основной инстинкт” никто даже не подумал переверстывать. Показали записанную заранее беседу на какую-то заданную социальную тему, будто и не было никакого Юшенкова в природе. А что при этом чувствовала бескомпромиссная Сорокина?

Тогда еще удивлялись, даже возмущались. Потом перестали. И всё лучше понимали, что телевизор вообще с жизнью не связан. Никак. Из “Останкино” лепят новую реальность, которую мы постепенно принимаем как первую и единственную. Наша жизнь вне ящика становится уже не важна, главное, что там спросил Андрей Малахов у Филиппа Киркорова в израильской психушке. Впрочем, во вторник и Малахов сделал актуальнейшее шоу о “Домодедово”.

Президент Медведев, а до него Леонид Парфенов, а до них либеральная оппозиция говорят о несоответствии новостных телеэфиров сугубой реальности. Это глас вопиющих в пустыне, он тонет в пустоте, в информационном болоте. Никому это пока что не надо. Правда, когда будет надо, станет уже поздно.

В “лихие” 90-е ТВ начинало как безнадежный романтик. Работало искренно, откровенно, и начало чеченской войны на отдельно взятом старом НТВ восприняли как огромную несправедливость, личную боль. Но потом ушлые телеолигархи смекнули, каким важнейшим орудием они владеют. Политток-шоу реагировали на любой катаклизм внутрироссийского масштаба, страсти кипели, неслись клочки по закоулочкам. Казалось, еще чуть-чуть — и от этих буйных дебатов в ТВ-студии сразу все изменится, перевернется вверх тормашками. Так и было, но тогда уже свобода слова плавно стала переходить в пиар-технологии.
Владимир Путин в начале XXI века взял российское телевидение под свой контроль абсолютно не случайно. Потому что это единственный способ удержать страну. Других ресурсов у власти практически нет. Вброс дубоватой политической накачки — электорат идет и правильно голосует. Массовые развлечения как национальная идея — веселится и ликует весь народ.
Телевизор — последнее прибежище патриотов. Иногда почему-то очень похожих на негодяев.

Александр Мельман