ТРАГЕДИЯ КАСКАДЕРА
Кто из нас не помнит знаменитый сериал «Место встречи изменить нельзя» или захватывающую картину «Пираты XX века»? Большинство опаснейших трюков в этих лентах исполнил каскадер Владимир Жариков. Он срывался с обрыва, горел, тонул – в общем, рисковал жизнью по полной программе. И мечтал, что на склоне лет будет жить в своей квартире и баловать внуков. Но вместо этого сегодня Владимир Юрьевич прозябает в грязной каморке без окон, а деньги на еду ему подбрасывают друзья.

Чего только не пришлось пережить Жарикову на съемочной площадке! Не раз каскадер был на волосок от смерти, но Бог его хранил. В легендарном сериале «Место встречи изменить нельзя» Жариков подменял сразу двух персонажей. Героя Александра Белявского – Фокса он дублировал, когда Жеглов гнался за бандитами. Это Жариков выпрыгивал за Фокса из машины. А еще он был той несчастной официанткой, которая выпадает из окна во время драки между милиционерами и бандитами. Владимира Юрьевича часто звали в кино выполнять рисковые трюки. Благодаря многочисленным ролям в кино у Жариковых появился достаток. О собственной квартире они с супругой Галиной мечтали всегда.

– Я в Москве больше тридцати лет, но так уж получилось: квартиру не давали, мы с женой мыкались по чужим углам, жили в общежитии. А вот в 90-е наконец-то удалось скопить нужную сумму, – рассказывает Владимир Юрьевич.

В те годы тысячи людей отдавали свои кровные деньги мошенникам, которые обещали им золотые горы. Супруги Жариковы были уверены: уж с ними такое точно не случится. Риелторское агентство посоветовали знакомые. Не опасаясь подвоха, Владимир Юрьевич перечислил фирме все свои накопления – около 30 тысяч долларов. Спустя пару месяцев Жариковы решили узнать, удалось ли по-дыскать для них квартиру. Но вместо ответа они наткнулись на закрытую дверь офиса. Тех аферистов найти так и не удалось. Позже выяснилось, что они скрылись с награбленным за границей.

Подсобка
После этого в жизни каскадера наступила черная полоса. Владимир Юрьевич с женой Галиной едва сводили концы с концами, в кино Жарикова звали все реже. Пришлось снова, как в юности, проситься к друзьям переночевать на пару дней. Московской прописки у Жарикова не было, поэтому даже комнату в общежитии ему было не снять. Вскоре в дом каскадера пришла новая беда – не стало его обожаемой жены.

– После смерти Галочки я совсем сник, – признается каскадер. – Многие друзья от меня отвернулись. Жить стало негде. Несколько раз ночевал на вокзале среди бомжей и крыс. Потом случайно встретил старого друга, который, узнав о моих бедах, позволил мне пожить в подсобке на своем предприятии.
Сегодня 72-летний каскадер, одинокий и больной, живет в крошечной каморке на территории бывшей фабрики. Чтобы пройти к его новому жилищу, мне пришлось долго петлять по гулким коридорам. Первое, что думаешь, когда попадаешь в эти «апартаменты»: «Как же тут можно жить?» Комнатка Жарикова настолько мала, что в ней с трудом могут развернуться два взрослых человека. Я оглядываюсь вокруг. Пол усыпан строительным мусором. Обои грязные, старые и облезшие. Потолок, того и гляди, скоро обрушится на голову. Единственное окно находится почти под потолком и с трудом пропускает солнечный свет.

– Каждый день я просыпаюсь и думаю, что сегодня меня могут отсюда выгнать и я снова окажусь на вокзале, – с дрожью в голосе признается Жариков. – Поэтому все вещи у меня собраны. На всякий случай.
Весь его нехитрый скарб умещается в один большой пакет. Из одежды у Владимира Юрьевича только две рубашки и одна пара брюк. Все остальное – чашки, ложки, тарелки ему одолжили добрые люди.

Кровать, вернее, то, что служит кроватью Жарикову, стоит в пыльном и грязном коридоре. На первый взгляд это больше напоминает гимнастический снаряд, в обиходе – «козел». Я пробую его поднять – не получается, уж больно тяжелый. Зато Владимир Юрьевич делает это буквально одной левой. «Кровать» он ставит посередине своей каморки, достает из маленького мешочка подушку, тонкое одеяло и так спит.

– Летом здесь хорошо спать, не жарко. А зимой так холодно бывает, что зуб на зуб не попадает, – откровенничает Жариков.
Убрав кровать, он показывает мне две толстые папки, в которых хранит свою переписку с чиновниками, которая длится уже не первый год.
Все без толку!
– Кому я только не писал: президенту, мэру, Никите Михалкову и даже своему однофамильцу актеру Евгению Жарикову – все без толку! – жалуется Владимир Юрьевич. – Я прошу у них не хоромы на Рублевке, а маленькую комнату в общежитии, где бы мог спокойно дожить отведенные мне дни.

Голос каскадера дрожит. В глазах пожилого человека стоят слезы. Но он справляется с эмоциями и продолжает:
– Мне же отвечают, что я не имею на это права. Комнату в общежитии может получить тот, кто живет в Москве десять лет. Семь лет назад один мой приятель прописал меня в своей квартире. Спасибо ему за это! Мне осталось ждать три года. Но боюсь, за это время я умру. Еще эти шутники-чиновники предлагают мне встать в очередь на квартиру. Я тут подсчитал, что мне будет сто лет, когда я ее получу. Вряд ли доживу до этого светлого часа…
У Владимира Юрьевича на Украине живут дочь Светлана с внуком. Но принимать от них какую-либо помощь гордый Жариков отказывается категорически. Мол, не к лицу и не по летам ему сидеть на шее молодых.

– Света не знает о моих проблемах, – говорит каскадер. – И не узнает до самой моей смерти. Каждый раз, когда дочка мне звонит, я отвечаю, что у меня все хорошо и беспокоиться ей не о чем. Свете же тоже тяжело сейчас приходится. На Украине работы нет. Она сидит дома с моим маленьким внуком, муж – единственный кормилец. А я что, нахлебником буду? Никогда!

Напоследок Владимир Юрьевич с гордостью показывает мне небольшой шкаф, где на пыльных полках стоят его книги об истории России, о знаменитых политиках и полководцах. На сегодняшний день книги – это единственное, что осталось у Жарикова от той, некогда счастливой жизни...

Ирина Смелова