СПАСЕНИЕ РЯДОВОГО ПОПОВА

Солдат-срочник прямо из армии угодил в рабство на 11 лет. А после того как военнослужащему чудом удалось спастись, родина предложила ему два варианта: дослуживать 1,5 года или сесть в тюрьму за дезертирство.

Андрей Попов никогда не пытался откосить от армии. Призвали – пошел. Исполнительный, работящий, вопросов лишних никогда не задавал. Как и в тот день в 2000 году, когда командир отправил его и еще нескольких солдат из части (дело было в Саратовской области, часть – стройбатовская) работать на даче какого-то местного бонзы. Командовал стройкой некий кавказец. В конце рабочего дня «хозяин» предложил бойцам по 100 грамм водки, после которых Попов потерял сознание, а очнулся в товарном вагоне поезда уже на территории Дагестана. В этой кавказской республике Попову предстояло 11 долгих лет вкалывать на положении самого настоящего раба на одном из подпольных кирпичных заводов. То, что он рассказывает, настолько жутко, что следователи отказываются верить и стоят на версии, что Попов сам сбежал из армии, завербовался работать на завод, где жизнь, конечно, была не сахар, но никак не рабство. Этого слова официальные органы вообще старательно избегают.

– Андрей Попов рисует схему завода, вагончиков, описывает процесс производства кирпича – все в мельчайших подробностях, – говорит адвокат Попова Юрий Милешин. – А когда ему предложили подтвердить свой рассказ на детекторе лжи, он сразу согласился…

– В товарняке со мной ехали еще 15 молодых ребят – кто солдаты, кто гражданские, – рассказал свою печальную эпопею «Собеседнику» сам Андрей Попов. – Потом пересадили в грузовик и привезли на завод. Это только название – завод, на самом деле – кустарный цех под открытым небом. Песок из карьера, ручная формовка, печь на мазуте – весь труд ручной, кроме механического пресса, и для хозяев абсолютно бесплатный. Я снимал кирпич с ленты и отправлял в печь. Норма выработки – 10 тысяч штук за смену. Начало рабочего дня – с рассветом, окончание – с закатом. Не успел – доделываешь еще и ночью. Кормили только чтобы не упал и мог работать – утром чуть подслащенный чай и кусок хлеба, в обед – каша, на ужин – снова чай и хлеб. Жили мы в вагончиках по двое, потом сами себе построили барак…

Побег
По словам Андрея Попова, на подпольном кирпичном заводе трудились несколько сотен человек – круглосуточно, в две смены. Были и женщины, но, говорит Андрей, «падали часто (от усталости. – Р. А), поэтому работали в основном на упаковке». Сойтись с кем-то ближе было трудно – работягам не давали общаться между собой, а после рабочего дня было не до разговоров – засыпали как убитые.

– Мы жили за четырехметровым бетонным забором, на входе – охрана. Я три раза пытался бежать, – говорит Попов. – Первый раз улучил момент, залез по стволу дерева, которое росло рядом с забором, а потом перемахнул на улицу. Не знаю, как сил хватило, но, говорят, в экстремальной ситуации человек способен даже на невозможное. Оказавшись на свободе, я по наивности обратился к местным жителям, и они меня сразу сдали обратно на завод, где меня показательно избили, сломав руку и ребра, выбив челюсть. Медицинской помощи там нет: выживешь – твое счастье. Если кто сильно болел – он просто исчезал.

Спрашиваем: а где такой-то? Говорят – сбежал. А какое там бежать, он даже ходить не мог! Второй раз я попытался бежать только через несколько лет. Тут уже местных обходил стороной, сразу пошел в полицию. Полицейские посадили меня в машину, сказали: покажи, где это. А когда привезли на место, просто оставили охранникам. На заводе меня опять «перевоспитывали», потом я снова работал. В третий раз мне помог бежать один коммерсант, который покупал кирпичи на заводе, дагестанец. Мы с ним разговорились, и он почему-то проникся ко мне – вывез меня вместе с товаром на своем грузовике. Добирался домой на перекладных. В Ершове мать меня даже не узнала сначала – худющий, рот впалый, зубы выбиты. Выспался, поел и пошел в нашу полицию. А они меня – снова под следствие, как дезертира…

Беглеца из рабства определили сначала под стражу, а после того, как о Попове заговорили правозащитники и журналисты, перевели в военную часть в Саратов – дослуживать, отдавать Родине накопившийся воинский долг. Родина Попову ничего отдавать не собирается.

Долг Родины
– Чем больше я погружаюсь в эту историю, тем более странные ощущения у меня возникают, – поделилась с нами руководитель Саратовского Союза солдатских матерей Лидия Свиридова. – Первые показания Попов дал еще 18 августа, но с тех пор ничего не сделано. Попов дал четкие координаты завода, но туда не брошен ОМОН на освобождение других рабов, хозяев подпольного предприятия не повязали… Ощущение, что ситуацию специально затягивают, чтобы дать возможность спрятать все следы. В середине сентября на месте этого завода не будет уже ничего, его сровняют с землей, а людей перебросят в другое место! Там таких частных заводиков, по оценкам, больше 70 штук на маленькую республику. От такого бизнеса кормятся и силовики, и чиновники, и те, кто поставляет бесплатную рабсилу таким «хозяевам».

Лидия Свиридова считает, что все эти 11 лет Попова не столько искали, сколько хотели потерять совсем. Перед отправкой на работы на вип-дачу командиры зачем-то забрали у него военный билет, хотя он должен быть всегда при военнослужащем. Потом, когда родня пропавшего солдата потребовала возбудить дело, военные приехали и забрали еще и его паспорт – дескать, для лучших поисков. А несколько лет назад Поповым сообщили, что нашли труп, который по отпечаткам пальцев совпал с данными их исчезнувшего сына. Попова «похоронили». И только его чудесное освобождение спутало все карты.

Но командирам, «потерявшим» срочника, и сейчас ничего не угрожает – часть, в которой служил Попов, уже давно расформирована. На чью дачу его забросили работать, 19-летний Попов и не знал. Как звали кавказца, который угостил его водкой, обеспечившей ему забвение на 11 лет, он не помнит. Эту стародавнюю историю можно раскрыть, только если очень захотеть. Но тогда могут полететь погоны, рассыпаться миллионные состояния, пострадать чиновничьи портфели…
– Это огромный бизнес, основанный на бесплатном труде таких, как Попов, – считает Свиридова.

Андрей Попов говорит, что, по его прикидкам, только этот завод выпускал порядка 20 тысяч штук кирпича в день. Это минимум 210 тысяч рублей живых денег в сутки. Или больше 6 миллионов рублей в месяц. А затрат практически никаких. Слишком выгодное дело, чтобы подставить его под удар из-за одного беглеца.

Комментарий относительно дальнейшей судьбы солдата Попова дал заместитель руководителя военно-следственного отдела Саратовского гарнизона Андрей Салапов.
– В настоящее время военнослужащий Андрей Попов является подследственным. Еще в 2000 году, сразу после его исчезновения, в отношении него по заявлению командования его части было возбуждено дело по статье 338 «Дезертирство». Все эти годы он разыскивался как преступник, который самовольно оставил службу. Сейчас это дело возобновлено. Первоначально Попов был заключен под стражу, но позже его перевели под командование военной части – такая мера пресечения допустима для военнослужащих. Те данные, которые предоставил Попов относительно его нахождения в плену и рабстве, мы сейчас проверяем. Пока однозначного ответа на вопрос, является ли Попов дезертиром или жертвой похищения, у следствия нет.

Римма Ахмирова