Светлана КУЗНЕЦОВА: НЕ ТОЛЬКО НА КОРТЕ, НО И В ЖИЗНИ НАМ ПРИХОДИТСЯ БЫТЬ МУЖЧИНАМИ

Знаменитая теннисистка рассказывает о Родине, взлетах, падениях и о том, как быть сильными.
— Светлана, как ты можешь объяснить феномен российских болельщиков: когда наши спортсмены выигрывают, их превозносят до небес, фактически молятся на них, а стоит им проиграть, оступиться — «опускают» ниже плинтуса.
— Думаю, все из-за особенностей русского характера: то веселье удалое, то смертельная тоска... Мы любим доводить очень многие вещи до какого-то предела, экстрима и даже абсурда. Очень редко можно услышать объективную, взвешенную критику. Хотелось бы, чтобы комментаторы руководствовались правилом врачей — «не навреди»! Очень часто они настраивают болельщика на агрессивный лад, а сами даже не имеют представления, что происходит со спортсменом в данный момент. Такое невозможно слушать. Знаю, что сейчас многие люди, разбирающиеся в спорте, стали смотреть телевизор без звука.
— Ты такую «любовь народную» на себе испытывала?
— Еще как. Стоило мне показать не лучшую игру, сразу сыпались нелепые упреки и обвинения. Я пытаюсь не реагировать на все это и абстрагироваться, но сделать это достаточно тяжело. Сейчас нашему обществу, возможно, как никогда, нужно тихое, спокойное взаимопонимание и сосредоточенная работа. А если у критика ума палата, что же я могу поделать? Ругайте меня, ругайте, может быть, повезет.
— Тяжело ли быть профессиональной теннисисткой? Я понимаю, мальчишки с детства играют в солдатиков — сборы, походы, сражения. А не претят ли женской натуре все эти спортивные «побоища»?
— У всех российских девчонок характер проверенный, мы прошли через огонь и медные трубы. И на корте нам действительно приходится быть мужчинами — другого выхода нет. Конечно, хочется быть женственной, выйти замуж, остаться дома с любимым, с семьей, но ты потратила на теннис всю жизнь и не имеешь права сейчас остановиться. Если ты профессионал, надо отрабатывать. Думаешь, доиграешь до тридцати — и дальше все будет хорошо…
— Но потом будет тяжело выстраивать нормальную личную жизнь.
— А кому сейчас легко? Реально сейчас мужчины стали очень слабыми, и у женщин нет другого выхода, как становиться мужчинами, беря на себя все тяготы и ответственность. И это беда.
— Некоторое время назад ты вернулась в Россию из Испании, где жила постоянно. Почему?
— Я больше не могла быть за границей. Мне нужно слышать русский язык, видеть, понимать нашего человека — короче, находиться на Родине. В Испании я старалась подстроиться под другой менталитет, но у меня так и не получилось.
— Но твоя родина — Питер. Почему же сейчас ты живешь в Москве?
— Была и буду петербурженкой и никогда этот статус не сменю. Но на данный момент мне Москва ближе. Здесь больше возможностей. Я молодая, и мне постоянно нужны новые ощущения и импульсы. Москва же — динамичный город, и мне тут комфортно. В Питере тех же спаррингующих теннисистов фактически нет. Да и улетать на турниры мне отсюда легче. Все эти плюсы я изложила моим родителям, и они согласились с моим выбором.
— У канадских теннисистов бюджет — 200 млн. долларов в год, в Индии государство на пять лет выделяет 1 млрд. долларов. А у нас Минспорт дает на развитие тенниса около 6 млн. долларов в год. То есть живем по пословице: «Что имеем — не храним, потерявши — плачем»
— К сожалению, это так. Ко многим футбольным, хоккейным клубам страны, которые ничего не показали и не покажут на мировых аренах, государство проявляет интерес, делаются значительные финансовые вливания. А мы в стороне: Многие наши теннисисты уезжают играть за Казахстан, Австралию, другие страны — там им платят хорошие деньги, и реализовать они могут себя куда успешнее, чем в России.
— Сколько же надо теннисисту для нормального существования?
— Мне, как топовому игроку, моя команда (тренеры, спарринг-партнеры, специалисты по физической подготовке) только по заработной плате обходится в 250 тысяч евро. Прибавьте сюда перелеты, проживание — получится тысяч четыреста.
— Ты пашешь до седьмого пота, а получаешь призовыми достаточно скромные суммы. А Маше Шараповой только за один сезон достается 25 млн. долларов от рекламы. Не обидно?
— Бонусы от рекламы я фактически не получаю. Конечно, немного огорчает, но непристойно смотреть в чужой кошелек или корзину. Это не мое дело. Всегда найдутся люди с большим или меньшим достатком, чем у тебя. Считать чужие деньги непродуктивно. Курникова и Шарапова — это другая жизнь и судьба. Я — Света Кузнецова и отвечаю только за себя.

Максим Алешин