КТО ПОДДЕРЖИТ СОЗДАНИЕ МУЗЕЯ ЮРИЯ НИКУЛИНА?

В этом году в декабре исполняется 90 лет со дня рождения Юрия Никулина – великого клоуна, талантливого киноактера, замечательного рассказчика и собирателя анекдотов…
Многим людям помог в жизни этот удивительный человек, проживший большую и интересную жизнь. И все мы с удовольствием смотрим фильмы с его исполнением, сожалеем, что больше не выходит его веселый клуб «Белый попугай».

Но нашу редакцию с Юрием Никулиным связывает совсем другое: на его родине в г.Демидове Смоленской области мы создаем музей-усадьбу на базе старого дома, в котором 18 декабря 1921 года родился Никулин и где жил со своими родителями до тех пор, пока семья не переехала жить в столицу.

«На месте этого старого дома должен быть музей Юрия Никулина» - такое решение созрело сразу, когда мы узнали, что продается этот дом – бывшее родовое гнездо любимого актера. Мы сообщили о продаже в Цирк на Цветном, где директорствовует Максим. Но сын и родные Никулина не воспылали желанием создавать здесь музей. Место не пафосное, забот много, а навара мало, если вообще он будет …

Но нам трудно было отказаться от красивой мечты. Может быть, и сам Никулин посылал оттуда, с другого мира, какие-то флюиды, поддерживающие нас в желании построить этот музей. Вопреки всему. И тому, что нет для этого никакого бюджета, нет помощи ни от города, ни от области, ни от семьи актера, ни от цирка на Цветном, ни от благотворительного фонда имени Ю.Никулина, ни от его друзей или каких-то продвинутых спонсоров…
Конечно, в этом есть какая-то ненормальность. Она и для нас очевидна. Ну зачем чужим людям создавать чей-то музей, если вас об этом никто не просит?

Но в этом городе, по соседству с домом Никулина родилась девочка, ставшая впоследствии журналисткой, а сейчас и нашим главным редактором. Так что зов малой родины заставляет ее сделать подарок в виде музея для жителей этого небольшого городка. Наверное, и такие люди нужны. Не зря же мы о них пишем. Их никто не просит, а им чего-то надо.
За 8 лет нас удалось перестроить дом, рядом на месте старого построить новый амбар. Немного облагородить землю, где был огород, уже заросший сорняками, превратить ее в красивый цветущий уголок.

2008 год. Лето. Дом покрыт рубероидом, ветер рвет его, дождь попадает внутрь. Денег на нормальную кровлю нет, а без нее дом гибнет. К осени не выдержали – заняли необходимую сумму и благодаря скидкам на строительных рынках, приобрели материал. Долго искали кровельщиков, потому как опытные специализированные фирмы просили дорого, и мы их «потянуть» не могли…

Потом нашлись какие-то мастеровые, сказали, что все могут и взялись за дело… Контроля, конечно, не было. Мы в Москве, они там, в Демидове. К декабрю крышу накрыли, мы радовались, всю зиму отдавали долги. Весной выяснилось, что стропила и кровля положены неправильно и в итоге, бревна на мансардном этаже стали расходиться, а крыша во многих местах протекать. Для нас это стало шоком. Руки опустились. Как ремонтировать – неясно, кто будет делать – неизвестно, а за какие шиши – совсем непонятно. Местных мастеровых мы уже опасались. А с тех ребят спросу уже нет: «Мы сделали, откуда нам знать, что крыша поедет?» Словом, сами мы - дураки, что ввязались в это дело.

Дом стоял как несчастный. Бревна начали понемногу темнеть, надо было их обрабатывать спецсоставами и срочно-срочно красить. Заказанный еще прежде сруб амбара привезли и его надо было так же срочно собирать, а до этого – делать фундамент. При сборке увидели, что часть бревен со сруба украли, пока он стоял в поле. Надо было заказывать новые бревна…
И вся эта чехарда длилась весь летнее-осенний период. Заказали в соседнем городке (в долг) окна в дом и к осени нам их привезли. То, что цвет оказался иным, чем заказывали, уже не расстраивало – и так была куча издержек и потерь.

Восемь раз ездили в Москву, чтобы занять у друзей новые порции денег, а они вылетали, словно дым в трубу. Часто наступало отчаяние и возникал вопрос: «Зачем мы это делаем? Справимся ли мы с расходами, и почему ну совсем никто не поможет?»
Многое ради экономии делали своими, а не наемными руками – в частности, земельные работы по устройству цветников, зачистке и покраске дома, покупке и привозу стройматериалов, уборке мусора и т.д. Но все, казалось, уходило в песок. Ни работы толком не видны, ни деньги не проявляются на внешности дома.

Однажды самая старшая из нас – Валентина Ивановна сказала: «У меня есть деньги - 50 тысяч рублей. Я их берегла в сбербанке на черный день. Но сейчас решила отдать, чтобы вы заплатили за окна, нехорошо, что мы долго не возвращаем долг». Мы передали эти деньги изготовителям. Проходит несколько дней. И вдруг утром она объявляет: «Я всю ночь не спала и очень сожалею, что отдала вам свои последние деньги. Мы делаем музей по сути дела чужому человеку. А его родные люди даже спасибо не говорят. А если со мной завтра-послезавтра что-то случится? Что вы будете делать? По соседям ходить и деньги просить? У вас-то самих их нету! Вы все раздаете –то на храм, то в детдом, а теперь вот и музей себе на шею повесили». Мы поняли - надо нашей дорогой и мудрой матери (и бабушке) деньги немедленно вернуть, иначе она в свои 87 лет совсем изведется.
И снова Москва, снова к друзьям. Слава Богу, что не в банк за кредитом.
Одна суета. Соседи смотрели с недоумением. Оно и понятно: зачем они из столицы притащились сюда и тратят драгоценное лето и деньги не на отдых в Египте, а на эту нескончаемую (восемь лет) стройку. Однажды услышали из одних уст плохо скрываемое раздражение: «Может, они с жиру бесятся, или хотят тут миллионы загрести»… От этого было еще тоскливее. Это чувство усиливало и то, что за свою весьма топорную работу мастеровые просили по 2 - 3 тысячи рублей в день, хотя в городе еще были такие оклады за месяц. «Вы ж из Москвы приехали, там денег много – делитесь с нами!»

И только 29 сентября 2009 года, когда мы уезжали в столицу, дом вдруг ласково и благодарно посмотрел на нас. На его темный окрас прибили светлые оконные наличники, и он просто заиграл, стал таким строгим и даже изысканным. Душа, наконец, обрадовалась: музей начинает проявляться!

К этому времени мы немного уменьшили масштаб бедствий под крышей, и зима прошла более-менее спокойно.
2010 год тоже стал напряженным. Прокладывали канализацию, делали скважину для воды, настелили и утеплили полы… Но самое главное – благодаря консультации специалистов, которых пришлось везти из Москвы, был найден и осуществлен грамотный вариант ремонта мансарды и крыши.

Летом к нам наведывались высокие гости. Сначала губернатор Смоленской области Сергей Антуфьев. Стройка ему понравилась, он пообещал нам помочь, чтобы к юбилею Юрия Никулина мы смогли открыть музей. (Ничем не помог). Параллельно решался вопрос и об установке памятника великому земляку. Все сошлись во мнении, что он должен стоять не возле музея, а в городском парке, который находится на этой же улице, но ближе к центру города. Там бывает больше людей, и доступ к нему будет круглосуточный.

Побывал на стройке музея и Максим Никулин, сын Юрия Владимировича и нынешний директор Цирка на Цветном. Он (как и в прошлые приезды) ничего не обещал. И ничего не давал. Словом, честный человек. Дескать, хотите строить – стройте, хотите – нет, а мы здесь ни при чем. Когда его спросили, чувствует ли он в этом месте энергетику отца, отвечал, что ничего не чувствует, так как сам тут никогда не жил.

Нынче весной мы решили встретиться с вдовой Юрия Владимировича – Татьяной Николаевной Никулиной. Она тоже бывала в старом доме, где в детстве жил ее ныне покойный муж. Нам хотелось понять, что из экспонатов нам даст семья, чтобы мы могли продуманно разместить их в этом музее. Вдова дала нам очки актера, две книги о нем. Пообещала дать три фильма о Никулине. Вот только на студии в цирке их скопируют для нас.

Ну ладно, подумали мы, тоже неплохо, когда придут экскурсанты, будет им что показать. Но когда поехали в цирк за копиями, Татьяна Николаевна сказала, что даром она нам ничего не даст. За все мы должны заплатить. Мы уж никак не ожидали, что рынок войдет и в сердце этой верной спутницы жизни нашего земляка.

Впрочем, мы уже привыкли к тому, что Никулины нам постоянно демонстрировали полное равнодушие: ни разу не подарили нашей матери-бабушке ни цветка, ни шоколадки, хотя пока мы в Москве, на работе, она там по существу является и прорабом, и сторожем, и бухгалтером. И именно она сказала нам о продаже Никулинского дома. Явилась, по сути, «закоперщиком». И после того из своей пенсии платит деньги подсобникам, когда надо убрать снег или накрыть доски. Никулины ответили отказом на нашу просьбу поставить в цирке ящик для сбора денег на этот музей. Леонид Костюк, директор Цирка на Вернадского, случайно узнав о нашем музее, сказал, что Максим вполне мог бы дать один-два благотворительных представления, чтобы поучаствовать в создании музея своего отца, который щедро подарил ему целый цирк.

И вот теперь… платите. За то, что мы добровольно сохраняем на Смоленщине память об их муже и отце? Разве кто заговорил бы о памятнике, если мы не начали строить музей? Люди, приобретя этот дом для постоянного проживания, снесли бы его и построили новое помещение, никак не связанное ни с прежней планировкой усадьбы, ни с именем Никулина.
И все! Прощай, великий земляк!

А невостребованные копии фильмов о Никулине, не получив энергетики любви, почитания и живого людского интереса, просто зачахнут на полке. Ну не давайте никому смотреть фильмы с его участием и о нем самом, узнавать о его жизненном пути, а получше узнав – покрепче полюбить… Свято место пусто не бывает. Любовь, как и память, надо постоянно подогревать. Пока еще люди смотрят фильмы, помнят Никулина – он жив! А уйдут родители, дети переключатся на «Аватаров», и тогда им трудно будет вспоминать, кем был Юрий Никулин.

Неужели этого хочется родственникам? В первую очередь они сейчас думают об отчислениях – авторском гонораре – за прокат фильмов. Но что можно получить от музеев, которые по всей России пребывают в нужде? Что с них взять?

Сказали бы: «Слава Богу!», что находятся странные люди, которые сохраняют память о великих соотечественниках и пытаются с их помощью сделать людей добрее.

Мы обращаться к людям, которые знали, любили и уважали Никулина, если у них есть какие-то интересные экспонаты, поделитесь ими с музеем. В ответ мы пригласим вас на открытие музея и на временное в нем проживание (в комнате для гостей). Если у вас есть какие-либо идеи, как нам выкрутиться из этой ситуации и открыть нынче осенью музей – поделитесь, пожалуйста. Все-таки Юрий Никулин принадлежит не только семье, но и всем, любящим его и чтущим его память. Если кто-то сможет пожертвовать небольшую сумму, мы будем вам благодарны.

Наш яндекс-кошелек: 41001420254055