«МОЖНО ВСЕ ЕЩЕ СПАСТИ»

Так называется новая книга Евгения Евтушенко - сборник стихов и прозы, написанных за последние пять лет. Он устроил по этому случаю вечер в Политехническом музее - а перед тем дал пресс-конференцию, где рассказал о книге и о себе. Вот несколько его историй.

«Ночной дозор»
- Я пятнадцать лет преподаю в университете Талсы. Это крепкий средний университет, в котором очень хорошие преподаватели, настоящая американская интеллигенция. С Мишей Задорновым у меня были очень крупные разговоры, когда он часто употреблял словосочетание «Эти тупые американцы...» Я говорил: «Миша, у нас, да и везде, не меньше тупых людей!» И вообще, может, какой-то процент тупых людей для чего-то необходим? Для поддержания некоей стабильности? Не знаю! Но Талса - ковбойский нефтяной город с населением в 500 000, и в нем есть четыре университета, оперный и балетный театры, симфонический оркестр.

Как и в Нью-Йорке, там есть артхаусный кинотеатр... Я не представляю, чтобы мои студенты ходили в кино на Сталлоне или Шварценеггера. Я был счастлив, когда увидел, что американские ребята поняли и полюбили «Холодное лето 53-го» - сложный, казалось бы, для иностранцев фильм. Хотя они сделали очень смешную ошибку, когда я им показал «Собачье сердце»: все, как один потом написали, что это кино о вреде вивисекции и том, что нельзя издеваться над животными. А потом я подумал: какие счастливые люди, что им в голову не пришли социальные и политические ассоциации, которые приходят русским!

Я был счастлив еще, когда показал фильм, как его, Бекмухаметова, «Ночной дозор» - и первый раз в жизни просмотр остановили студенты. Они делегировали огромного верзилу-афроамериканца, он ко мне подошел и сказал: «Мистер Евтушенко, ну вы извините, но тут ребята попросили... Зачем вы нам показываете после таких хороших фильмов, как «Летят журавли», такую второстепенную голливудщину?» Знаете, как я был счастлив? Значит, не зря я тратил время!

«Милый друг» в меблированной комнате
- Я научился читать в четыре года. До войны я прочел уже всю западную классику. Мои любимые писатели были французы. Анатоль Франс, «Боги жаждут» - я обожал эту книгу! «Милый друг» Мопассана... Это все были книги из шкафчика, который мама, уезжая на фронт, закрыла на ключик. Сказала: «Тут для взрослых». Естественно, я вооружился волнистым ножом, открыл шкафчик... Потом мама вернулась с фронта, пришла домой с Костей Симоновым - он тогда был в расцвете, только что написал «Жди меня». И вот сидел Константин Михайлович в очень красивой военной форме... И я спросил: «Мама, скажи, пожалуйста, а почему, когда Жорж Дюруа и госпожа де Марель вошли в меблированную комнату, вышли через полтора часа? Что они там делали?» Мама заплакала: «Вот до чего нельзя оставлять детей одних!»

Про красивых, двадцатидвухлетних поэтов
- Однажды мне задали вопрос: сколько у нас талантливых поэтов? Я задумался и составил для себя список. Маша (жена. - Ред.) запретила мне его печатать, но в нем было тридцать имен настоящих, неслучайных поэтов. Довольно много! Но в этом списке было мало, как писал Маяковский, «красивых, двадцатидвухлетних». Может быть, мы их не знаем. Может, им кто-то говорит слова типа «неформат». Им негде печататься... Ведь ужасная потеря для русской литературы - то, что исчезла традиция толстых литературных журналов. Они существуют, но в каком зажатом виде, какой жалкий у них тираж. И в этом виновато уже не правительство, которое всегда обвиняют во всех смертных грехах. В этом виноваты мы сами.

У нас такая чудовищная, позорная попса... Она развратила вкус! Слова, которые поются со сцены, недостойны называться поэзией. Раньше у нас было много хороших песен - возьмем хотя бы песни Великой отечественной войны. Сейчас почти нет тех, которые просто можно было бы запеть, собравшись с друзьями, в семейном кругу... Да и мелодии не всегда запомнишь. Кто же в этом виноват? Правительство, что ли, эту попсу насаждает, чтобы нарочно оглуплять нас? Да что за ерунда! Это мы сами позволяем. Мы ходим на это, мы покупаем - порой за большие деньги - билеты. Ну что ж, каждый народ имеет ту попсу, которую он заслуживает.

Я не считаю врагом человечества Филиппа Киркорова, у которого очень милый голос и так далее, но когда люди аплодируют, закатывая глаза, словам «Ты моя банька, я твой тазик», это же просто невозможно! Как они придут к Цветаевой и Пастернаку? Да как они придут к Пушкину? Я разным аудиториям раньше читал - больше не буду этим заниматься - строку: «Чем меньше женщину мы любим, тем...» Делал паузу. Зал хором отвечал: «Тем больше нравимся мы ей!» А там ведь не «больше» стоит, а «легче»!

Денис Корсаков