ПРЫЖОК К СВОБОДЕ
40 лет назад Рудольф Нуриев ускакал от агентов КГБ

Танцовщику Ленинградского театра оперы и балета Рудольфу Нуриеву было 23 года, и он до последнего дня не был уверен, что его возьмут на гастроли в Париж. И уж тем более не мог предположить, чем эта поездка для него закончится. Но его взяли. И 16 июня 1961 года в парижском аэропорту Ле-Бурже произошла поистине мировая сенсация: молодой советский артист обратился с просьбой предоставить ему политическое убежище. Планета ещё не успела отойти от главного события тысячелетия – полёта в космос первого человека, тоже обладавшего краснокожим паспортом с гербом СССР. И вот новое потрясение.
Нуриев мгновенно стал звездой номер один. Все газеты, за исключением, конечно же, советских, посвятили его поступку первые полосы. «Прыжок к свободе» – было написано на всех языках мира. Нуриева называли космонавтом номер два. Да он и был вторым советским (после Гагарина), кто заставил мир быстро выучить свои сложные для восприятия имя и фамилию. Правда, имя ему быстро придумали новое – он стал просто Руди, и волна «рудимании» понеслась по континентам.

Семь лет за измену Родине

Но всё это произойдёт потом. А пока всесильный, как было принято думать, председатель КГБ А. Шелепин, которому поступали регулярные доносы о поведении советских артистов во время гастролей, докладывал в ЦК КПСС: «З июня сего года из Парижа поступили данные о том, что Нуриев Рудольф Хаметович нарушает правила поведения советских граждан за границей, один уходит в город и возвращается в отель поздно ночью. Несмотря на проведённые с ним беседы профилактического характера, Нуриев не изменил своего поведения...»
Рудольф действительно вёл себя вольно: гулял по городу, общался с французами, предпочитая их общество компании коллег. По нормам тех лет всё это было не просто вызывающим, а тянуло на статью. В итоге, кстати, Нуриев её и получил. Уже после того, как он принял решение остаться в Париже, советский суд заочно приговорил его к семи годам исправительно-трудовых работ в лагере строгого режима. А как же, за измену Родине. Так что терять Нуриеву было нечего. Вернись он домой – его всё равно осудили бы. От руководства театра Рудольф узнал о том, что ему необходимо вылететь в Москву якобы на правительственный концерт. Вся труппа летела в Лондон, где должны были продолжиться гастроли, уже был сдан багаж и началась регистрация на рейс. Нуриеву пообещали, что он присоединится к коллегам чуть позже.
Он всё понял правильно. И, оттесняемый сотрудниками посольской спецслужбы в сторону границы, сумел совершить свой великий прыжок к свободе. Имея при этом в кармане всего 36 франков.

«Я не жалею ни о чем»

Когда спустя год миллионным тиражом была опубликована его «Автобиография», он так скажет на её страницах о своём решении остаться за границей: «Я принял решение, потому что у меня не было другого выбора. И какие отрицательные последствия этого шага ни были бы, я не жалею об этом».

С Нуриевым тут же был заключён контракт труппой маркиза де Куэваса, и уже 23 июня он танцевал партию Голубой птицы в балете «Спящая красавица». Всего месяц назад он танцевал эту же партию вместе с родным театром имени Кирова на этой же сцене парижской Гранд-опера. Всё вроде бы было по-прежнему. И в то же время всё было совсем иначе. Да и «отрицательные последствия» не заставили себя ждать.
Не было привычных балетных классов, не было уверенности в том, что будет завтра – контракт с ним заключили всего на шесть месяцев. К тому же Нуриева теперь всюду сопровождали двое детективов, которые должны были охранять его от возможных происков советских спецслужб. Да и на душе наверняка было всё более чем непросто. От отца пришло письмо, в котором самыми мягкими словами были обвинения в предательстве. А телеграмма от матери и вовсе состояла всего из двух слов: «Возвращайся домой».

Властелин мира

Но не для того Нуриев рисковал жизнью, чтобы сдаваться. И он не прогадал. Уже в ноябре, всего через пять месяцев новой жизни, судьба уготовила ему встречу с легендарной Марго Фонтейн. Самой, пожалуй, известной балерине мира было на тот момент 43 года, Рудольфу – 24. Нуриев вспоминал о знакомстве с Марго: «С первой секунды я понял, что встретил друга. Это был самый светлый момент в моей жизни с того дня, как я оказался на Западе».

В Лондон Нуриев прилетел под именем Романа Джасмина. Но, конечно же, его быстро узнали. После выступления Руди и Марго в «Лебедином озере» их вызывали на сцену 89 раз! Так родился самый великий танцевальный дуэт ХХ века.
Говорили, что у Марго и Руди быстро завязался роман и Фонтейн даже родила ему дочь. Но скорее всего это всего лишь один из мифов. Марго была уже не в том возрасте и не в том физическом состоянии, чтобы родить. Но матерью она благодаря Нуриеву всё-таки стала – самому Рудольфу. Между ними со временем действительно завязались самые трепетные отношения. Рудольф не раз летал через океан проведать смертельно больную Марго.

Но это произойдёт потом. А пока, после триумфального выступления с Марго Фонтейн, 24-летний Нуриев был тут же зачислен в труппу Королевского балета, его стали приглашать выступить перед членами королевской семьи.
Для него вообще больше не существовало границ – ни территориальных, ни человеческих. Его друзьями становились самые известные люди мира – от актёров до глав государств. Как-то Нуриев оказался в Овальном кабинете в Белом доме. Стоило Джону Кеннеди на минуту выйти из своего кабинета, как Рудольф уселся в президентское кресло и заявил своей подруге Джеки Кеннеди: «Я властелин мира!»
За границей Нуриев танцевал по 200 спектаклей в год, получая за каждый выход на сцену громадные гонорары. По сути, он стал первой суперзвездой от балета. Даже когда Нуриев уже болел СПИДом и не мог танцевать, как прежде, зал всё равно ревел от вострога, зрители готовы были выкладывать какие угодно деньги за то, чтобы только взглянуть на живую легенду.

Легенда была рукотворная и создана самим Руди. Откуда татарский юноша мог знать, как себя надо вести с прессой и телевидением? Но он знал и никогда не ошибался. Как-то он умудрился, едва ли не единственным в истории, одновременно дать интервью двум конкурирующим журналам – Time и Newsweek. Издания с посвящёнными Рудольфу обложками вышли одновременно тиражом в 5 миллионов.
Нуриев вкладывал деньги в недвижимость, антиквариат и коллекцию картин. Прохожие по набережной Вольтера, что напротив Лувра, могли вечерами сквозь освещённые окна квартиры Нуриева видеть шедевры мировой живописи, которые по ценности могли иной раз дать фору своим собратьям из здания на другом берегу.

Нуриев скупал акции и каждый вечер созванивался со своими финансовыми директорами, требуя отчёта, покупал острова. Но вкусы при этом у него оставались прежними. Из еды он любил бифштекс и чай с лимоном. А любимым времяпровождением для него оставалась работа.
Собственно, ради этой возможности реализовать себя он и остался за границей. Свобода была нужна ему прежде всего для того, чтобы творить. Уже в 26 лет он, как хореограф, поставил «Раймонду» и «Лебединое озеро». А затем уже премьеры следовали одна за другой – «Дон Кихот» и «Спящая красавица», «Щелкунчик» и «Буря».
Одной из его последних работ стала постановка балета «Ромео и Джульетта». Нуриев уже был серьёзно болен, но то и дело говорил, что все его мысли только о новом балете. И болезнь на время отступила.

Татарин, покоривший мир

Знаменитый Ролан Пети рассказывал мне, как однажды зашёл в гримерную Нуриева и увидел, что ноги танцовщика заклеены пластырем. Когда Рудольф принялся снимать пластырь, то вены вываливались из-под него, словно налитые водой шланги. Зрелище было ужасающим. Нуриев, поймав взгляд Пети, согласился, что работает на износ. Но при этом заметил, что смерти на сцене не боится. Наоборот, мечтает об этом.
Но умер он в больничной палате. Успев перед смертью навестить в Уфе старую мать, которую советские власти так и не выпустили к сыну. Когда Нуриев переступил порог дома, где не был более двух десятков лет, слепая женщина прошептала: «Мой Рудольф вернулся!»
О том, что он болен СПИДом, Нуриев узнал в 1984 году. И девять лет пытался победить болезнь. При этом говорили, что смертельный вирус он получил не во время бесчисленных походов по злачным заведениям мира, а во время банального переливания крови.
Когда стало возможно, в Париж к Рудольфу приехала сестра Роза. Уже были другие времена, и «железного занавеса» больше не существовало. Роза фактически и стала душеприказчицей брата.
Гроб с телом Нуриева, облачённого во фрак и чалму, был установлен в парижской Гранд-опера, которой он руководил шесть лет. Собравшаяся на панихиду публика с удивлением смотрела на сидящую возле гроба женщину в чёрной одежде. Это была Роза Нуриева. Которая до этого так и не пустила в палату находящегося в беспамятстве брата никого из его близких.
Рудольфа Нуриева похоронили на русском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа под Парижем. Его укрытая ковром из разноцветной мозаики могила находится рядом с памятником другому великому русскому танцовщику – Сергею Лифарю.
Прыжок к свободе перерос в красивый полёт и длился 32 года. Всего или целых – если подобные определения уместны к неуловимому очарованию легенды, которую оставил о себе 54-летний татарин с австрийским паспортом, покоривший весь мир.

Игорь Оболенский