СЕГОДНЯ МЕЖДУНАРОДНЫЙ ДЕНЬ ЗАЩИТЫ ДЕТЕЙ 

Отдайте долги детям!

В последнее время с самых разных трибун все больше говорится о том, что наши дети нуждаются в защите, что российское законодательство, которое должно стоять на страже их интересов, очень несовершенно. Накануне Международного дня защиты детей наш корреспондент встретилась с Уполномоченным при президенте РФ по правам ребенка Павлом АСТАХОВЫМ.

– Несмотря на то, что мы беседуем накануне праздника, начнем разговор с проблем. Какие «детские» темы вы бы выделили сегодня как первостепенные, требующие неотложного решения?

– Сегодня на первом месте стоит проблема отношения к детям-сиротам и детям, оставшимся без попечения родителей. Ни для кого не секрет, что таких детей у нас около 700 тысяч – и это огромная цифра. Более 70% из них воспитываются в семьях: либо находятся под опекой, либо усыновлены, либо живут в приемных семьях. Наша задача – устроить в хорошие приемные семьи всех тех детей, которые еще проживают в детских домах. Ребенок должен жить в семье! Он имеет на это право. Если ребенок остался без семьи в силу трагедии, преступления или неисполнения родителями своих обязанностей, он имеет право на новую семью. Во всем мире эта задача уже решена – в Европе, как только малыш остается без попечения родителей, его тут же передают в новую семью. В Америке очередь на усыновление в среднем составляет семь лет, и только в России около 130 тысяч детей так и живут в детских домах, вне семейного устройства.

Вторая не менее значимая государственная задача – побороть жестокость, проявляемую в отношении детей. Жестокость в самых различных формах: начиная от конкретного насилия (побои, истязания) в отношении ребенка и заканчивая жестоким отношением, связанным с неисполнением обязанностей родителями и государственными службами. Когда ребенку-инвалиду не создаются условия для образования и развития – это тоже жестокость. Например, в регионе не построен специализированный садик, муниципальные власти не построили подъемники и пандусы. У жестокости могут быть различные проявления. Например, жестокость на телевизионном экране и в Интернете. Недавно был принят Закон «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию», который вступит в силу 1 сентября 2012 года. Этот закон запрещает любую деятельность, разрушающую моральное, физическое и нравственное здоровье ребенка. Я считаю, что он сможет ограничить распространение информации, которая разрушает духовный мир детей. Все чаще мы слышим о насилии детей над детьми, и эту важную проблему обойти нельзя. К сожалению, преступность сегодня молодеет. Мы сталкиваемся с ситуациями, когда дети 13–14 лет издеваются, насилуют, убивают тех, кто младше. А уголовной ответственности они в силу своего возраста не подлежат. Я считаю, нужно на государственном уровне разбираться, в чем же кроется причина омоложения преступности и почему так много детей, казалось бы, из благополучных семей совершают подобные правонарушения. Одна из причин детского неблагополучия – распад семейных ценностей. Сегодня необходимо бросить все усилия на возрождение семьи. Последние 20 лет никто серьезно не занимался этим вопросом. И если мы будем продолжать в том же духе, то не решим задачу семейного устройства детей никогда. В России каждый год десятки тысяч детей становятся сиротами при живых родителях. И государство вынуждено выделять денежные средства на содержание детских домов, вместо того чтобы поддерживать семьи, лечить тех, кто нуждается в лечении, определять на работу тех, кто хочет трудиться, давать жилье тем, кто в нем нуждается. Остальные «детские» проблемы связаны с хронической запущенностью – отсутствием детских садов в нужном количестве, жилья прежде всего у детей-сирот. Все эти проблемы можно последовательно решить за три-четыре года. Деньги на эти цели государство выделяет достаточно большие. А восстановление семейных и человеческих ценностей – это гораздо более сложная задача, с решением которой усилиями одной исполнительной власти не справиться, здесь должно участвовать все общество.

– Сразу после назначения на должность вы заявили, что в стране должна появиться единая «горячая линия» для детей. Она сегодня действует?

– Действует. Единый федеральный телефон доверия был введен в сентябре 2010 года. В каждом регионе, который мы инспектируем, мы проверяем, насколько эффективно он действует. Звоним ночью, мучаем специалистов вопросами. Эта линия нужна для того, чтобы спасти детей, которые попали в сложную жизненную ситуацию. Ежедневно звонят один-два подростка с суицидальными настроениями. К сожалению, Россия занимает первое место в Европе по количеству самоубийств среди подростков. Так вот, специалисты-психологи этой линии помогают ребятам своевременными консультациями. Но большинство звонящих – это все-таки не дети, а взрослые – родители, законные представители, опекуны, которые выясняют, как встать на очередь на получение жилья, как оформить то или иное пособие.

– Лично к вам дети могут обратиться за защитой? Как часто поступают жалобы от детей?

– За все время я получил около 10 тысяч письменных обращений, а устных, телефонных и электронных гораздо больше. Правда, от детей их приходит мало, гораздо больше, порядка 80%, поступает от взрослых.

– Дискуссии об ужесточении наказания для тех, кто совершил преступления против детей, уже порядком набили оскомину, а педофилы продолжают чувствовать полную безнаказанность. Почему же, несмотря на то, что за последнее время почти в два раза выросло количество преступлений сексуального характера в отношении детей, никак не получается разработать поправки в существующие законы и провести их через обе палаты Федерального собрания? В чем сложность?

– В конце 2010 – начале 2011 года принято достаточно много поправок и дополнений в существующие законы в части ужесточения ответственности. Нужно сказать, что некоторые из них лежали мертвым грузом в профильных комитетах Госдумы с 2001 года. Сейчас разрабатываются новые поправки и новые законы. Уголовное законодательство в нашей стране в большом долгу перед детьми и обществом. Оно считается чуть ли ни самым лояльным в мире, поэтому педофилы со всего мира и едут к нам. Например, у нас до сих пор не отменены сроки давности по преступлениям, связанным с педофилией. Есть случаи, когда ребенок вырастает, заявляет о том, что с ним произошло, когда он был ребенком, а педофил, гуляющий на свободе, не подлежит уголовной ответственности, поскольку срок давности истек. В нашей стране очень плохо ведется борьба с детской порнографией, до сих пор хранение детской порнографии дома на компьютере не является преступлением, и провайдеры в этом случае ни за что не отвечают. У нас плохо применяются дополнительные меры наказания в виде ограничения на работу с детьми. Если мы сегодня посмотрим на статистику разрешения таких дел в судах, то увидим, что за последние три года около 70% дел, связанных с растлением детей, с ненасильственными действиями сексуального характера, посягающими на половую неприкосновенность детей, закончились примирением сторон и условным осуждением. Судебная практика настолько лояльна к подобным лицам, что они чувствуют себя совершенно спокойно и продолжают совершать преступления. Они даже открывают в Интернете сайты, где рассказывают, как они любят детей и как надо выстраивать свою деятельность, чтобы быть неуязвимыми с точки зрения закона. Фактически они объявляют нам открытую войну.

– В России немало случаев насилия над усыновленными детьми, но подобные дела не получают столь сильного общественного резонанса, как трагические истории с нашими детьми за границей.

– Не соглашусь, что меньше говорится о российских семьях. Все дела получают широкий общественный резонанс. Мы и отменяем усыновление и опеку, и забираем детей из приемных семей. К сожалению, у нас происходит примерно 8% возврата детей. Порядка трети этих ситуаций связаны с жестоким обращением. Все случаи изучаются, виновные привлекаются к уголовной, гражданской ответственности. Что же касается иностранных усыновителей, то резонанс в этом случае двойной – как в той стране, где совершено преступление, так и в России, поскольку этот вопрос переходит уже в область международного права и дипломатических отношений.

– В начале интервью вы упомянули о том, что Россия занимает первое место в Европе и одно из первых мест в мире по уровню смертности от самоубийств среди подростков 15–19 лет. А в одном из недавних интервью, говоря об этом, вы заметили, что в школах должны быть специалисты, способные поддержать детей в трудный момент. Разве сегодня в школах нет психологов, социальных работников, омбудсменов или они не справляются и нужен кто-то еще?

– На 48 с лишним тысяч общеобразовательных учреждений сегодня приходится около 16 тысяч психологов. Если в школе нет психолога, то это должен быть школьный инспектор (у нас есть такая практика по регионам), или уполномоченный по правам ребенка в школе, которого, как, например, в Москве и Карелии, выбирают из числа родителей, учителей или самих ребят. Это человек, к которому можно обратиться со своей проблемой, который выслушает и поможет. Я не говорю о том, что в каждой школе обязательно должна существовать служба примирения, как в Америке и Европе. Для нас это экзотика, существуют лишь единичные примеры в регионах. Но в школах должны быть люди, которые не отвернутся от ребенка, попавшего в трудную ситуацию, если ему объявили бойкот или его преследуют ученики, а будут ему помогать. Эту задачу призвано решить Министерство образования и науки. Учебные заведения отвечают не только за образовательный процесс, но и за воспитание ребенка, за его жизнь и безопасность.

Юлия Андреева