БЕЗЗАЩИТНЫЙ И ТАЛАНТЛИВЫЙ 
25 мая артисту Олегу Ивановичу Далю исполнилось бы 70. А нет его с нами уже 30 лет. 30 лет, целая эпоха… Сколько же еще он мог сыграть, этот неповторимый, абсолютно ни на кого не похожий, бледный, ломкий гений. Он всегда так был недоволен собой, непримирим, конфликтен. Его душа жаждала чего-то неведомого, но самого наивысочайшего. Он так и умер на взлете. Но как же много успел! Каждая роль в театре, в кино — как яркий лучистый изумруд. И эта его неповторимая органика. Сегодня об Олеге Дале вспоминают артисты Александр Збруев и Людмила Иванова.

Александр Збруев: “Даль устроил забастовку на пляже”

— Мы вместе снимались с Далем и Андреем Мироновым в фильме “Мой младший брат”. Это был дебют Олега в кино. Ему тогда только исполнился 21 год. Эта картина была создана по книге Василия Аксенова. Тогда она была необыкновенно популярна, ее зачитывали до дыр. И все очень обрадовались, когда узнали, что на “Мосфильме” будет сниматься эта картина. Начались пробы. Даль был просто копией Алика Крамера, героя книги Аксенова, его даже пробовать не надо было. Олег был очень непредсказуемый в своих поступках человек. Но сознательно непредсказуемым. Все, что лежало на поверхности, его не устраивало. У него было обо всем свое очень личное суждение. Он никогда не подстраивался под общий настрой, который окружал его. Помню, режиссер Александр Зархи, очень знаменитый, в каком-то павильоне попросил Олега повторить тот дубль, который они сняли. На всякий случай, потому что первый вариант Даля был блестящий. И вот второй дубль Олег играет абсолютно по-другому. Зархи попросил еще. Сняли третий дубль, и опять все не так, как было до этого. Четвертый, пятый. В результате Олег сделал 15 дублей, и все совершенно разные.

Хоть Олег тогда учился на 3-м курсе Щепкинского училища, он уже так притягивал к себе, настолько был обаятелен, что когда во время съемок в Таллине мы заходили в ресторан, окружающие безошибочно знали, что именно Даль — артист, который снимается в кино. А на Андрея Миронова и на меня никто даже не смотрел.

Даль, Миронов и я втроем жили в одном гостиничном номере. Сейчас такое и представить невозможно. Съемки же шли в уже довольно прохладное время, и для того, чтобы в сценах на пляже был хороший загар, нас мазали морилкой, которую потом нужно обязательно смывать только горячей водой. А у нас в номере ее вообще не было. Тогда Олег предложил забастовку: мы не уйдем с пляжа до тех пор, пока нам не предоставят номер с горячей водой. Вот такой он был строптивый.

Людмила Иванова, актриса: “А Олег стоит на стуле и поет”

— Людмила Ивановна, как вы впервые увидели Олега Даля?
— К нам в “Современник” пришел молодой актер. А у нас вообще в театре к молодым всегда относились трепетно и с большим вниманием. И была традиция: просто так мы человека никогда не приглашали, а только узнавая все о нем заранее. Особенно интересовались человеческими качествами. Про Олега нам сказали, что он очень благородный и очень добрый. Бессребреник, потому что никаких рвачей, людей, беспокоящихся о своей карьере, мы никогда не приглашали. А если такие появлялись, то мы тут же их просили уйти. Олег сразу стал играть. Правда, очень крохотную роль — пенсионера в спектакле “Третье желание”. Затем он стал репетировать в “Голом короле” Свинопаса. Играл совершенно замечательно. У него была такая раскрепощенность и такое обаяние! Он понимал все с первого слова. Когда уже мы были в Ленинграде на гастролях и привезли туда “Голого короля”, то и дело спрашивали у самых разных людей: какого актера они считают актером от Бога и самым лучшим в “Современнике”? И все назвали Олега Даля. Нам было даже обидно. Ведь не сказали, что это Евстигнеев или Кваша, ничего подобного. Только Олег Даль! 
— Ваши отношения с ним можно назвать взаимной симпатией?
— Не скажу, что это была дружба. Но меня он называл крестницей, потому что мы с ним с первого спектакля играли вместе. Он говорил мне: “Моя мама тебя любит. Говорит: Милочка песни пишет”.
— И он не был заносчив?
— Никогда! Он очень был простой в обращении, веселый. Говорили, что он даже не знал, сколько получает. Просто брал деньги, ничего не спрашивая, и уходил. Жили мы все тогда очень трудно. Вот я вам расскажу один эпизод. На репетиции “Голого короля” Олег влюбился в Нину Дорошину, она там принцессу играла. Они поженились. И вот зимой, когда они уже жили вместе, вдруг Нина не приходит на репетицию. Что такое? Звонят им из театра, подходит Нина: “У нас отключили отопление, дома абсолютный холод, денег вообще нет, мы голодные, в холодильнике пусто. Я болею. Мы лежим, закрывшись одеялом, и не можем встать”. После этого Петр Щербаков, который тоже был занят в этом спектакле, подходит ко мне, говорит: “Мила, как это может быть, что у них дома 20 копеек нет пойти купить буханку хлеба? “Они оба — и Олег, и Нина — были бесхозяйственные.
— А как Ефремов принял Даля?
— Хорошо, ну а как по-другому. Олег совершенно фантастически играл “Вкус черешни”, который ставил Ефремов. Это спектакль о любви. Репетировал божественно, все были в него влюблены. Он так танцевал, что ему никакого балетмейстера не нужно было. Ноги сами шли. Все время импровизировал, хохотал. А спектакль “На дне” ставила Галина Борисовна Волчек, и все удивлялись, когда роль Васьки Пепла она дала Далю. Это же вор, который никак не мог ассоциироваться с Олегом. А сыграл-то как: такой тоненький, как свечка, беззащитный, все понимали, что у него будет очень горькая судьба.
— Людмила Ивановна, а вы-то сами понимали, что у самого Даля будет горькая судьба?
— Может быть, и понимала. Я в жизни часто встречалась с такими явлениями… Ну что тут сделаешь.
— Вы имеете в виду, что Олег Иванович иногда не приходил на спектакли?
— Я не помню, чтобы он не приходил на спектакли. Я просто видела, что он то и дело уходит из театра, что недоволен, не согласен. Сама-то я человек крайне дисциплинированный, абсолютно послушный, была и парторгом, и председателем профкома. Я просто не понимала, что можно вдруг не согласиться, не взять роль, уйти в другой театр. Значит, вседозволенность у него была. Он ведь понимал, что очень востребован. Галина Борисовна его обожала. Когда Олег ушел, она его уговорила обратно вернуться, даже режиссерскую работу ему дала. Волчек написала детскую пьесу “Сказка о принцессе и дровосеке” и пригласила Даля ставить вместе с собой. Она пыталась его спасти.
— От известной российской болезни?
— Мы все это знали. От нее он и умер. И всегда таких талантливых людей пытаются спасти. Он же был необыкновенно, фантастически талантлив! Но никто не поймет и никогда не узнает, как же бороться с этой болезнью. Только сам человек может ее преодолеть.
— Кажется, что Олег Иванович всегда был неудовлетворен собой.
— Наверное. Я вот по натуре оптимистка, радуюсь каждому листочку, а он хотел большего. Может быть, хотел какие-то шекспировские роли. У нас-то он играл “Двенадцатую ночь” замечательно, но это же не Гамлет. Наверное, в конце концов он бы его и сыграл. Но сорвался. А что остается от артистов? Это же, как писал Миша Козаков, следы на песке. Душа пролетела, и все…
— Людмила Ивановна, вы же подруга Нины Дорошиной. Как развивался их роман с Далем? Наверное, это были сильные чувства с обеих сторон?
— Я думаю, только с его. Они вместе прожили год. Потом разошлись, но в театре продолжали играть. Их отношения все равно остались очень добрыми, дружескими. Уже через много лет Нина рассказала мне, как после развода Олег случайно оказался в доме, где они жили. Он зашел к ней, они хорошо поговорили. А потом Олег сказал страшную вещь. Из окна Дорошиной виден кусочек Ваганьковского кладбища, и вдруг Даль говорит: “Вот я там буду лежать, и тебе видно будет меня из окна…”
— Как вы думаете, насколько Далю было уютно, комфортно в своей семье?
— Я считаю, что очень уютно. Ему была нужна жена-мать. Именно потому, что он был беззащитен и хрупок, он нуждался, чтобы рядом была очень заботливая, всепрощающая, нежная женщина. Конечно, Нина Дорошина и Таня Лаврова такими не были. Они сами звезды, их самих надо было нянчить. А Олег был не такой. Это не человек, за спиной которого женщина была бы спокойна, как за каменной стеной. Ему нужна была та, которая нянчила бы его, оберегала. Вот такой была Лиза.
— Вы и вне театра собирались компаниями, гуляли, отмечали даты. Как вел себя в этих компаниях Даль? Знаю, что Андрей Миронов, Высоцкий в таких ситуациях часто уходили в тень, потому что невозможно всегда быть на виду.
— И Олег тоже. Я его даже не помню на каких-то посиделках. Он был, в общем-то, очень скромным человеком, беззащитным, хрупким. Но, несмотря на все свое непостоянство, очень положительный, солнечный. Только не удовлетворенный жизнью.
— Он не пел ваших песен?
— Моих — нет, но есть знаменитая песня, которую сочинил мой муж: “Приходит время, с юга птицы прилетают…” Мы очень хотели, чтобы Олег спел ее по телевизору. Ему было тогда 33 года. Я позвала его: “Олег, как было бы прекрасно, если бы ты ее спел. Я не хочу, чтобы ее пели певцы”. А он вдруг: “Нет, это слишком для меня легкомысленно. Хотя, если ты договоришься с телевидением, что будет поле, на нем рожь или пшеница, узенькая тропиночка, а по ней я еду на велосипеде и пою”. Но связей у меня в “Останкино” не было. Поэтому эту песню спела Анна Герман.
— Прошло уже 30 лет после смерти Даля. Вы можете поделиться самым ярким воспоминанием о нем?
— Был мой день рождения в Ленинграде, туда приехал мой муж, и после спектакля мы решили отпраздновать. В моем номере накрыли стол. После спектакля я туда заглянула, а там уже вся компания сидит, отмечает. А Олег стоит на стуле и поет. И мы с мужем подумали тогда: ну пусть они здесь веселятся, а мы пойдем гулять… Вот так Олег и стоит у меня перед глазами на стуле и поет.

Александр Мельман