ГОЛОДНЫЕ ЛЮДИ ПОСТРОИЛИ ПОДЗЕМНЫЙ ДВОРЕЦ
Московскому метрополитену исполнилось 77 лет. 15 мая 1935 года — открытие первой очереди Московского метрополитена на участках от станции «Сокольники» до станции «Парк культуры» с ответвлением от станции «Охотный Ряд» до станции «Смоленская». Дата не круглая. Но дело не в ней, а в том, что мы все просто не представляем нашей сумасшедшей жизни без метро. Потому что метро объединяет всех нас. 

Девочка с Каляевской
Нина Алешина проработала главным архитектором института, спроектировавшего все станции московской подземки, 10 лет. И сейчас, в 87 лет, трудится в своем уголке одного из больших кабинетов Метрогипротранса – собирает документацию по станциям-памятникам и дописывает книгу об истории столичного метро.
Всего Нина Александровна спроектировала 19 станций – каждую десятую в московском метро, и похожих среди них нет. Начала работать в самый сложный хрущевский период борьбы с излишествами («Ленинский проспект», «Таганская»-радиальная, «Варшавская», «Рязанский проспект»), затем было относительно благополучное брежневское время, когда появились «Кузнецкий мост», «Марскистская», «Перово», «Медведково», «Октябрьское поле», «Щукинская». В 80-е годы открылись ее «Чертановская», «Менделеевская», «Севастопольская», «Серпуховская», «Улица Подбельского», а последней стала «Чкаловская» в 1995-м. 

- Я с рождения жила на Каляевской улице (сейчас Долгоруковская – прим ред.), окончила музыкальную школу по классу фортепьяно. В последнем классе с подругой концерт Генделя на два рояля играли. Только собирались эвакуироваться, приехали на Курский вокзал. Там всех сгрудили в вагоны, должны были ехать то ли в Омск, то ли в Томск. А немцы стали прилетать в Москву словно по расписанию – в 18:00. Объявили тревогу, отец погрузил вещи обратно, и больше мы не рыпались… 

Работали день и ночь в воде 

- Один из самых распространенных штампов о московском метро – «самое красивое в мире»…
- После того, как в 1931-м издали указ о строительстве, сначала ездили изучать метро во всем мире, были приглашены солидные мастера. Когда решали вопрос, как делать первую линию – глубокое, мелкое заложение, был даже объявлен конкурс – и в Германии заказывали, и во Франции, но те не справились с нашей сложнейшей гидрогеологией.
 
Первая линия метро – это подвиг народа. Люди, измученные революцией, голодом, нищетой, и вдруг должны были создавать светлое будущее. Работали день и ночь в воде, теряли здоровье, погибали, но работали они с таким энтузиазмом… Теперь же пытаются говорить, что там трудились бомжи и зэки… Метро строят люди, одержимые своей профессией. То, что произошло с метростроем в 90-е, - это преступление. Они до сих пор очухаться не могут. Многие люди ушли, за это время кто-то умер… 

- Вашим первым опытом была душкинская «Новослободская»…
- На нее я пришла как исполнитель. Был готовый проект, причем у Алексея Николаевича был соавтор Сашка Стрелков, который учился в институте на два года старше меня. Душкин у нас не работал, посещал только как консультант, а я строчила чертежи. Не было даже кульманов, - на доске, с рейкой, леской… Со мной вместе работал мой муж, делал вентиляционные решетки, светильники. Он сначала со мной архитектурный окончил, а затем и Суриковское. 

- Как относитесь к тому, как реставрируют первые станции?
- Увидела «Новослободскую» и пришла в ужас. Звоню в охрану памятников главному инженеру, - что вы делаете! Зачем вы каким-то золотом покрываете жгуты из алюминиевого литья, а он мне говорит, что они из бетона. Я так возмущалась замене плитки на мрамор на «Охотном ряду»! Можно заменять, но не искажая масштаб станции. В последнее время посмотрю на окружающее безобразие, думаю – баба, успокойся, пускай делают как хотят… А как вошли в «Маяковскую»… Разодрали брюхо и пустили там люминесцентный свет. Ну закажи две-три люстры такие же, как в боковых тоннелях! 

Оптическое стекло для танков 

- Трудно добиться воплощения всех своих задумок под землей?
- Глядя в мои чертежи, начальник метростроя обычно говорил на совещаниях: «Если Алешина найдет, кто это будет делать, тогда мы будем делать». – А в «Крокодил» вашу реплику не надо поместить? - отвечаю ему. Поскольку я была страшный энтузиаст, сама находила заводы. Если от меня нет заказов, проходит лет пять, идешь по цехам, а рабочие с радостью узнают – им тоже осточертело делать стандартную продукцию. 

В метрострое знали – если что-то сделают по-своему, я всё это разобью и уничтожу – никаких промежуточных вариантов! На стройке бывала если не ежедневно, то через день обязательно. Иначе пристанет, - не отдерешь. Привела метрострой в такое состояние, они боялись меня как чумы: «Нет, она не согласует». Старались все выполнить, уже знали меня. Архитектор должен всё время с исполнителем сотрудничать. 

- А часто ли приходилось всё менять в последний момент?
- Метрострой – это бешеный темп, ты сделал проект, он пошел на осуществление, и всё надо решить, пока не выйдет на самый высокий уровень, там-то уж разбираться не будут. 

На станции «Марксистская» делали люстры. Сами придумали их в виде спирали, а вот стекло… Всю Москву объехала, на каких только заводах не была! Говорят – езжай на завод в Лыткарино. Туда войти – 12 кодов, чтобы проникнуть. Ходим с главным инженером – «Метелица» - не подходит, сиреневое с добавкой золота – тоже не то. 

В конце концов, нашли подходящее, оказалось, это оптическое стекло для танков, но оно толстое, четыре сантиметра, - думаю, такую тяжесть моя люстра не выдержит, сократили до двух сантиметров. Потом думаю – оно такое прозрачное, что вообще никто не увидит. Попросила сделать художника узор из металлической полоски. Когда стекло становилось вязкое, печатали на нем этот рисунок. Надо просверлить, - а стекло оптическое, только тронешь - развалится. Где-то ищешь, что-то придумываешь. 

- Вы против того, чтобы технология создания станции была видна пассажирам?
- Человек на станции находится в движении. Если он пришел гулять, он будет рассматривать всё, но он стремится в поезд. На каждой станции должна быть главная тема, чтобы пассажир их различал, а всё остальное вторично. 

Дмитрий Шеврыгин