БОРОДИНСКАЯ СТРАСТЬ

Прошло 150 лет, как построили Большой Кремлевский Дворец, и 225 лет, как построили здание Сената. И никто до Павла Бородина, экс-управляющего делами президента России, там ничего не реставрировал. Все только разваливали и разрушали. Когда он пришёл работать в Кремль, то в Кремлёвском Дворце отваливалась лепнина. Денег на ремонт не было, всё делалось в кредит. Его хозяйственные и организаторские способности, талант строителя воссоздали всю красоту в первозданном виде. Об этом знают многие. Но мало, кто знает, что помимо собственной дочери, Бородин воспитывает приемных детей и помогает нескольким детским домам. Наш корреспондент Дарья Желнорович встретилась с Павлом Бородиным, чтобы узнать, как он пришел к благотворительности.

Работал с шести лет

– Нечасто встретишь сильного, волевого человека, который всерьез занимается усыновлением, чаще приходится слышать следующее: «Это, дескать, дело женское, пусть супруги крупных чиновников тут упражняются. Волокиты много, пиара нет, а ситуацию вообще не исправишь». Поэтому меня очень тронуло, что вы со своей супругой курируете много детских домов.
– Я начал этим заниматься еще в 1975 году. Мы с женой приехали в Якутск. Квартиры не было. Там не было ни детских садов, ни школ, ни зданий. Мы жили в бараке, где кроме нашей семьи жили ещё две – якутская и молдаванская. В каждой комнате, 15-метровой, было по три-четыре горшка, ни горячей, ни холодной воды не было. Холодную нам привозили в обед бочками, и жена выбивала её изо льда. Местом для общения была кухня. На улице зимой минус 68 градусов, а летом плюс 47. Я стал работать в строительстве. Город этот небольшой - всего 250 тысяч жителей. Но по-своему уникальный: дома построены на вечной мерзлоте, и все городские коммуникации здесь проложены не под, а над землей - иначе мерзлота "поплывет" и утащит за собой в бездну все созданное человеческими руками.

Когда я стал начальником СМУ, пришел однажды в детский дом в Усть-Неру, и заплакал. Дети жили даже не в бараке, а в сарае! Я призвал всех, кого мог, чтобы срочно построить дом для этих сирот. Мы очень быстро сделали его - поставили оборудование и все, что нужно.

И как только у меня появлялась возможность, я стал помогать детским домам постоянно. Почему такая страсть? Потому что я очень хорошо помню, как единственным моим лакомством были сахар и хлеб, и что моим единственным нарядом были чёрные сатиновые трусы и чёрные калоши. Мы жили в двух комнатушках, мама и четверо детей - я и три сестренки. На работу пошёл в шесть лет, мать устроила меня в городское подсобное хозяйство, грядки полоть. Там я получил свои первые деньги. Работал каждое лето. Во время учебы в Кызыле я только один раз был в пионерском лагере, и то, потому что сосед заболел и мне отдали его путевку.

Потом уже я два года работал начальником СМУ в Усть-Неру, и за это время мы построили много благоустроенного жилья, этот район до сих называют Бородинским полем! Затем меня пригласили в «Якутгеологию» начальником отдела капитального строительства.

В 1979 году, когда мне было 33 года, мою кандидатуру предложили на должность заместителя генерального директора «Якутгеологии». Утверждать меня должны были на коллегии министерства в Москве. Когда министру представили меня, он чуть ли не закричал: «Что за пацана вы привели? У нас начальниками отделов становятся в 40 лет, замами в 50, генеральными после 50. Ему всего 33 года, а вы хотите назначить его заместителем генерального директора крупнейшего в союзе объединения!» Но когда ему показали объёмы того, что сделали мы – а объёмы капитального строительства тогда были просто колоссальными – он согласился.

Семейная миссия Бородиных

После, когда я приехал работать в «Якутскгеологию», мы в Якутске отреставрировали три детских дома. Потом меня послали в Хабаровск в Высшую партийную школу, оттуда отозвали через год строить газопромысловое хозяйство по Якутии, это 700 километров от Якутска, город Вилюйск. К нам тогда приехал министр народного образования РСФСР, и он посетил вместе со мной местный детский дом. Дети жили в конюшне! Вы знаете, я ужаснулся! Я собрал газовиков, геологов и мы сделали прекрасный спальный корпус, кухню-столовую, небольшой спортивный комплекс, котельную, все было просто прекрасно! И жена у меня стала там заместителем директора этого детского дома. Там было порядка ста детишек. Мы их с 1975 года до сих пор поддерживаем, каждый год покупаем для этого детского дома оборудование, автобусы, телевизоры.

– И ездите каждый год?
– Раньше каждый, а сейчас не всегда получается. В 77-м году, когда приехал министр образования и увидел благоустроенное жилье, он очень удивился. На голом поле такие вещи произошли! И он меня забрал начальником отдела капитального строительства министерства геологии. Многие дети из этого детского дома жили тогда у нас в квартире.

– Что значит жили, сколько же это было человек?
– Было по три, по пять, по шесть детей.

– А как ваша супруга относилась к вашим таким порывам?
– В 85-м году она сама стала заниматься детским домом. Я с 75-го, а она с 85-го года. Работая еще в Якутске, мы взяли больного мальчика Генночку, который страдал сложной формой порока сердца и перенес несколько операций. К сожалению, спасти Геннадия не удалось, и он в возрасте 21 года умер. По заключению врачей, медицина в данном случае была бессильна. Мы с женой очень переживали это скорбное для нас событие.

Валентина Александровна, моя супруга, возглавляет благотворительный фонд "Отчий дом", который учредил и содержит Пансионы семейного воспитания, расположенные в Кунцево и Одинцово. Я думаю, эти пансионы стали поистине приютом добра и милосердия для многих девчонок и мальчишек, лишившихся родителей. Деньги на строительство домов выделили российские бизнесмены. Сегодня мы курируем детские дома в Москве, Одинцово, в Тульской области и в Белоруссии. Помогать сиротам - это наша добровольная семейная миссия.
Даже когда мы перебрались в Москву, дети к нам приезжали, чтобы отдохнуть на нашей даче. Мы их возили и в Швейцарию, и в Париж. Всем им дали квартиры. С нами постоянно жили семь приемных детей.

Помоги ближнему – и Бог тебе поможет!

– Каждый ребенок-сирота со своей неоднозначной судьбой. С ними было сложнее, чем с родной дочерью?
– Если ты считаешь их родными, а не приемными, то никакой разницы между кровным и некровным не ощущаешь. Поэтому и радости, и горести - все поровну, все пополам. Мой принцип по жизни: «Помоги ближнему - и Бог тебе поможет». Мы с женой помогаем всем, кому можем – и пенсионерам, и детям. И все больше стараемся поддерживать детские дома.
Потом, когда я перебрался в Москву в 1993 году и стал управляющим делами Президента РФ, с тех пор мы поддерживаем три детских дома в Шахуне, где я родился. В городе Кызыле, где я в Туве прожил 16 лет, 5 детских домов в Ульяновске, где учился, был студентом, подрабатывал шофером, маляром, штукатуром, плотником, грузчиком.
И эти дома «семейного типа». В одном доме 6 квартир, в другом 8. У нас, они живут по двое в комнате, есть душевая, кухня-столовая, у них есть мама, врачи, психологи. Они ходят в детский сад, школу, колледж. Ребенок привык уже, он уже знает, что такое семья! У него это уже внутри, ребенок привыкает жить в семье. Это самое главное! В традиционных детских домах и приютах дети не воспитываются как в семье, а у нас они живут полноценно. Все наши подопечные воспитываются, как одна семья! У них менталитет такой, что нужно создавать семью, надо быть вместе со всеми. Они в своей семье, в квартире между собой браться и сестры.
Меня все папой называют. Ребята иногда задают мне вопрос: «Почему нас папа не водит в Макдональс?» Два-три раза в месяц мы возим детей в кафе, летом плаваем на корабле, проводим футбольные матчи, бываем в театрах, цирке.

– А по какому принципу дети попадают к вам?
– Их просто выбрасывают, а мы их официально регистрируем. Мы берем детей любой национальности, даже из соседних республик нам их привозят. Иногда мы берем детишек, которые и говорить не умеют, и в 4, и в 6 лет. Сейчас они заканчивают колледжи, институты, профессии получают. Вот таких детей, уже несколько тысяч, мы с супругой вывели в жизнь, дали им будущее! Две наши красавицы из Якутии живут сейчас в Швейцарии, замуж вышли. Один парень в Париже живет, другой в Нью-Йорке, толковые ребята. Из подмосковного детского дома порядка 40 детей вышли, получили квартиры. Там есть проблемы, конечно, не буду врать. Но все равно, они со своими идеями приходят к нам, меня они зовут папой, жену зовут мамой. Моя дочь тоже занимается этим делом. Она самостоятельно содержит детские дома в Подмосковье.

– Это отдельный детский дом?
– Да, совершенно другой.

– Павел Павлович, чем вы объясните, что в наше вроде бы более благополучное время сирот и детских домов больше, чем в послевоенное время?
– Нет хороших социальных условий. Отделы опеки не так работают, как им надлежит. В основном, формально. Если что-то плохо в семье, то просто отбирают ребенка и пополняют детский дом. А им бы помочь, чтобы в семье было бы благополучно. Это государственные функции, функции муниципалитетов, а у нас даже нет закона о защите ребенка. Нужна государственная программа, надо четко давать задание муниципалитетам, чтобы они следили за детьми. Сейчас дети пропадают, их воруют. Как это можно понять?! Когда миллиарды рублей выделяются на детей, и они используются в личных целях или на другие потребности, и при этом никаких мер к губернаторам, мэрам не принимаются. Для меня это очень неприятно и непонятно!

– Вообще реально ли побороть сиротство в России?
– Конечно. У нас страна, которая всегда жила духовностью, верой, культурой. Дети – это наше будущее. Ради них мы живем. У меня в семье остались шестеро детей.

– Приемных?
– У меня нет приемных, все мои дети. У троих уже свои дети, так что у меня четверо внуков. Я с ними общаюсь, душа радуется.

Дадут по шее, и все решится

– Как вы считаете, почему до сих пор наше государство не содействует созданию детских домов семейного типа, а продолжает финансировать систему детских государственных учреждений, не соответствующих современным потребностям?
– Вот я при вас могу все снять с себя и отдать детям! И кошелёк вынуть, и все отдать детям. Я это делаю и в церкви, и на улице, и старушкам помогаю. Это не мой вопрос! Я лично этим делом занимаюсь с 1975 года, 25 детских домов в России и 5 в Белоруссии! Все с себя сниму, все отдам, чтобы у детей было будущее!

Я смотрел фильм о Рузвельте. 80лет назад Рузвельт приглашал губернаторов и спрашивал: «У тебя какое население штата?» Тот отвечает: «2,5 млн человек». – «Вот 2,5 млн. тонн зерна соберешь! 2,5 млн. квадратных метров жилья в год введешь! Сколько у тебя детей? Вот всем школы, детские больницы построишь! Какая территория? 350 тысяч квадратных метров? Вот 3,5 тысячи километров дорог введешь. Не сделаешь – башку снесу!» И так вызывал второго губернатора, третьего. Так и нам надо тоже делать! У нас славянская ментальность! Нам в 1812 году дали по шее, мы до Парижа дошли! В 41-м году тоже дали по шее, мы до Берлина дошли! Дадут указания по строительству для детей жилья… но это, кстати, прекрасно продемонстрировал В. Путин, когда были пожары, и он давал указания губернаторам и министрам, чтобы строить жилье погорельцам. Все ведь решили! Так и здесь, дадут по шее, мы все будем решать!

– У Вас большой опыт в общении с детьми. Скажите, как вы находите подход к ним – они же такие разные, многие из них трудные. Вообще есть секреты воспитания, что вы можете посоветовать родителям?
– Главное - это любить ребенка. Уважать его чувства и сопереживать ему. Если он будет все это чувствовать, то его сердце откроется навстречу и уже нетрудно будет заняться его воспитанием. Он услышит ваши слова о том, что можно, а что нельзя. И еще нам помогают профессиональные психологи. Не бойтесь обращаться к ним. Они частенько дают дельные рекомендации.

Кризис отразился на подонках

– Вы видите, что большинство подростков не востребованы, чувствуют себя ненужными людьми. Что делать?
– Должна быть государственная программа! Я об этом с 1993 года, когда стал управляющим делами, и когда мы стали строить детские дома. Понимаете, просто государственный подход нужен. Я когда бывал на Аляске, в Японии, Китае, Германии - там везде государственный подход! Там муниципальные образования, мэрии финансируют все эти проблемы. У нас тоже, но не в том объеме, который реально необходим.
Нужно жилищное строительство, нам надо строить дороги, давать рабочие места, сделать программу занятости и четко регулировать социальные вопросы. 

– Кризис, наверное, сильно отразился на обеспечении детских домов?
– Кризис отразился на подонках. Раньше у них было три самолета, сейчас два осталось. Раньше было три яхты, сейчас две. Бог им всем судья. У нас вообще благотворительностью мало кто для души занимается, чаще всего в этих проектах все равно прослеживается жажда хорошего пиара…
За рубежом люди состоявшиеся – политики и звезды шоу¬-бизнеса – берут в семью приемных детей. Они тем самым подают пример другим, чтобы дети жили не в детдомах, а только в семьях. А мне иногда наших олигархов хочется поставить к стенке. Столько наворовали, так помогайте детям! Но боюсь, что на курок нажать не смогу…

– Вы что, не охотник?! А говорите, якут…
– Однажды был на охоте, подстрелил зайца, а он заплакал. И я заплакал тоже. С тех пор ружье в руки не беру.

–  Что для Вас главное в жизни?
– Главное – это дети. Для меня детские дома не просто благотворительность – это моя вера. Когда я вижу никому не нужных детей, не могу оставаться равнодушным.

Дарья Желнорович