ТЕАТР В БОЛЬШОМ ДЕТСКОМ ДОМЕ
Известного российского бизнесмена, владельца Московского кредитного банка Романа Авдеева журналисты чаще, чем про финансы спрашивают на тему усыновления. Своих, биологических детей, у него четверо, а приемных, но таких же «своих», еще 19.

Авдеев честно признается, что рассказывать «о том, как это вышло», ему уже совсем неинтересно, а всех любопытствующих отсылает в свой блог. Однако совсем пройти мимо опыта многодетного отца мы не смогли: Роман Авдеев побывал в нескольких десятках детских домов, а также самолично изучил правила работы органов опеки. У него есть своя версия, почему в стране становится все больше социальных сирот, в чем изъян шефского движения и почему детские дома должны быть большими.
Двойное сиротство
— Эксперты отмечают, что органы опеки забирают детей не только из неблагополучных, но и из малообеспеченных семей — тем самым масштабы социального сиротства и так пугающие, растут. Какое развитие событий вы прогнозируете?
— Действительно, дети при живых родителях отправляются в приюты и детские дома безо всякой ювенальной юстиции. У органов опеки останутся те же полномочия. У нас сегодня в стране более 2 миллионов сирот и беспризорных детей. И что самое страшное, число их только растет. Это происходит, потому что в головах бардак. Зато мы строим Сколково. К примеру, мне рассказали знакомые чиновники, что в регионах стали массово возвращать приемных детей в детдома. Получается, раньше люди брали их просто из-за денег, которые платили за каждого усыновленного или приемного ребенка. А теперь доплату опекунам либо уменьшили, либо отменили в зависимости от региона.
— А в результате дети получили двойное сиротство.
— Да, это такая травма, после которой детям не восстановиться. Вот и скажите, кто в этом виноват? Государство? Адепты ювенальной юстиции? Проблема в другом. Люди, живущие рядом с нами, не видят ничего страшного в возврате детей: взяли-не получилось-вернули. Знаете, при таком отношении не будет никакого Сколково, и никаких инноваций ждать не приходится. Если мы, как общество, не повзрослеем, то у нас нет будущего. И, поверьте, вопрос не в количестве бездомных, а в нашем отношении к сиротству. В 1990 годы все списывали на бедность — мол, есть нечего. Но в 2000-е бездомных стало больше, несмотря на то, что настали более сытые времена. Проблема социального сиротства лежит не в области материального.
— Вы много ездите по детским домам. Как вы их оцениваете?
— Сам институт детских домов ущербен, несмотря на то, что они, конечно, бывают разные. Вся проблема в том, что дети не могут адаптироваться в жизни после того, как покидают детский дом. У них не воспитываются семейные ценности, и потому их собственные дети часто также попадают в приюты. И с этим сложно что-то сделать. Перевоспитать общество быстро нельзя. Надо либо открывать доступные, бесплатные спортивные кружки и секции, либо понижать возраст наступления уголовной ответственности до 12 лет. Пока у нас в стране, видимо, решили пойти по второму пути. Но повторюсь, быстрых рецептов изменений к лучшему не существует. Есть только шапкозакидательские резолюции, вроде недавнего прогноза Павла Астахова, о том, что к 2020 году все детские дома будут закрыты.
Все поставлено с ног на голову
— Не верите главному детскому омбудсмену?
— Вопрос не в этом. Мне кажется, он болеет за дело, и что-то пытается исправить. Но я со многими предложениями в области детской политики не согласен. Например, говорят: давайте повысим размер материальной помощи опекунам, и тогда они всех детей разберут. Это не работает, как показала практика. Давайте что-то в органах опеки поменяем. Не работает — всю систему менять надо. Давайте иностранцам наших детей отдавать не будем. Тоже не работает. Почему? Потому, что все эти идеи не направлены на защиту ребенка. Что говорить про государство, если даже в семье редко все делается именно в интересах детей.
— Сейчас детские дома укрупняются. Маленькие — их еще семейными называют — закрываются.
— Но я не знаю, где вы видели семейные детские дома. Я ни одного не видел. Семейность, видимо, заключается в том, что воспитатели с детьми весь день сидят у телевизора. Вы знаете, я процесс укрупнения поддерживаю. Уверен, если создать один большой детский дом на несколько сотен детей, но построить его в районном центре, с бассейном и спортивным залом, с музеем и библиотекой, то можно было бы говорить об эффективности воспитания и образования. Можно даже театр организовать. Проблема укрупнения в исполнении.
- А как живут дети в интернатах за границей, например, в Германии?
- Там дети живут в тесных комнатах по несколько человек, обстановка весьма скромная, туалет и душ в коридоре. Но ничего страшного никто в этом не видит. Причем родители за такой «уют» платят достаточно большие деньги. Почему? Потому что там детям дают образование. С ними занимаются, инициируют к развитию. Это ценится в первую очередь. У нас же об этом почему-то не думают. Сотрудники просто сидят и смотрят телевизор. А дети в это время предоставлены сами себе. Приоритеты поставлены с ног на голову. В такой ситуации, сколько денег не давай и сколько не покупай кроватей, на выходе ничего не изменится.

— Как вы относитесь к шефскому движению? Есть ли смысл в разовых акциях. Много сомнений на этот счет.
— Здесь я вижу две темы. У общества есть потребность творить благо. Это важно, поскольку при этом меняется сам человек. Но важно, чтобы благотворительность не ограничивалась переводом денег. Проблема в том, что любой несистемный процесс скорее вредит, чем помогает. Приезжают волонтеры, играют с детьми, общаются, вечером уезжают. Дети остаются с воспитателями, и все идет по-прежнему. И это еще больше их дезориентирует. Я не отговариваю волонтеров приезжать, но нужны какие-то организованные формы. Было бы замечательно, если бы волонтер брал ребенка-двух, вывозил их на выходные в Москву или ближайший крупный город, расширял горизонты. Но это невозможно: в нашем законодательстве детдом не может доверить ребенка какому-то волонтеру. Руководство детдомов, как правило, пассивно и негативно настроено на какие-то изменения. И их резоны я тоже понимаю.
Лучше купите собаку
— Воспитатели не хотят, чтобы дети привязывались к кому-то. Сегодня волонтер приезжает, а завтра забывает про ребенка.
— Ничего страшного в этом нет. У нас в семье воспитатели — англичане. Они часто меняются. Ребенок должен понимать, что такова жизнь. Одни люди уходят, на смену им приходят другие.
— Вы — единственный многодетный отец в списке Форбс. Есть ли среди ваших знакомых, бизнесменов вашего уровня те, которые тоже стали приемными родителями?
— Не один и не два человека. В моем окружении таких немало. Просто я открыто занимаюсь усыновлением — ничего скрывать не хочу, да и не могу. Другие семьи, как правило, берут одного ребенка, в крайнем случае — двух. Но, говоря откровенно, я уже ни одного своего знакомого отговорил от этой идеи. Человек должен быть готов принять ребенка. Именно принять, а не взять. Если готов, то все остальное — вопрос техники. Многие хотят, чтобы ребенок их радовал, всегда был послушным. Такая установка у людей. Тогда лучше купите собаку.
— Вы довольно подробно описываете свой опыт усыновления в блоге. Какая реакция ваших френдов?
— Часто спрашивают, не думал ли я про генетику детей. Порой, не стесняясь в выражениях, называют сумасшедшим. Дескать, я не учитываю будущего влияния «нехорошей генетики». А кто может ответить на вопрос, как и когда она может проявиться? Конечно, те или иные наклонности у каждого ребенка есть, что-то с годами усиливается, что-то слабеет. Но победить «генетику» можно. Я абсолютно в этом уверен.

— На вашем бизнесе как-то отражаются ваши принципы отношения к семье, к детям?
— Все наши корпоративные праздники всегда семейные. Лет пять назад мы отказались от привычных «корпоративов». Мне кажется, они ведут не к объединению, а к разъединению коллектива. У банка есть своя благотворительная программа, но мы не делаем из нее пиара, это вещи несовместимые. Сейчас нам исполняется 20 лет, и мы делаем по этому поводу большой праздник – детский творческий фестиваль «Яркие люди». 18 августа в парке Горького соберутся вместе все творческие студии, детские клубы, творческие мастерские Москвы. Я уверен, что без образования — а это, безусловно, не только школа и вуз — немыслимы те изменения, о которых мы говорили. Надеюсь, получится отличный семейный фестиваль. Кроме того, на фестивале будут фантастические театральные и другие коллективы со всего света.

Евгений Насыров