ПРИЕХАЛИ С НАДЕЖДОЙ В СВЕТЛОЕ БУДУЩЕЕ

Исполняется 20 лет с того времени, как в Борисоглебске Воронежской области появился городок русских переселенцев из республик Средней Азии. 31 семья в состоянии "переезда" пребывает до сих пор.

Врачи, экономисты, сейсмологи, инженеры-гидростроители, летчики гражданской авиации, ученые из знаменитой таджикской астрофизической лаборатории, возводившие Рогунскую ГЭС,— кто от войны, кто от притеснений — в Россию бежали все. На новом месте о своих специальностях пришлось забыть: женщины шли в уборщицы и прачки, мужчины — в водители и строители. Бежали сломя голову, бросая или продавая за бесценок шикарные, как теперь о них вспоминают беженцы, квартиры. Но тогда было не до них: спасали детей. "В Душанбе мы три месяца жили, словно в блокаде: нас со всех сторон окружили боевики, во дворе "катюша" стояла. Связи с внешним миром не было: никто не мог уехать, письма не доходили",— у пенсионерки Ирины Воробьевой проступают слезы. "Мой муж участвовал в афганской войне, поэтому, когда начались военные действия в Таджикистане, мы сразу же решили уехать,— вспоминает ее соседка Ольга Васильева, бежавшая с семьей в 1992 году.— Мы боялись уезжать в никуда, но было страшно за детей: в них бросали камни и кричали: "Езжай на своя Россия!".

"ХОКО" им поможет

Помогала устроить переезд в Борисоглебск переселенческая организация "ХОКО". Это художественно-оформительское кооперативное объединение, которое действовало с конца 1980-х в Душанбе. Руководил им дизайнер Анатолий Балашов, а в штате числилось 50 человек. Первоначально "ХОКО" хотела вывезти членов семей объединения. Но где один член семьи, там еще с десяток знакомых и друзей. Поэтому со временем объединение художников переквалифицировалось в своего рода миграционную службу. За 20 лет "ХОКО" помогла более чем 10 тысячам переселенцев: им выправляли проездные документы, принимали на хранение личные вещи, чтобы их не растащили мародеры, давали крышу над головой — переждать бомбежку.
Место для массового переезда соотечественников искали в 12 регионах. Остановились на маленьком городе Борисоглебске в Воронежской области, во-первых, потому что здесь приятный климат, а во-вторых, местные власти с воодушевлением согласились принять переселенцев. Придумали, казалось бы, отличную схему: власти выделяют под строительство землю, люди сами строят для себя дома, а инфраструктурой делятся с городом. Таким образом, в Борисоглебске должен был появиться целый район.

В Борисоглебске беженцы расселялись как попало: кто мог, снимал квартиру, остальным давали место в общежитиях или даже банях. Где раньше была коммунально-эксплуатационная часть, на ул. Терешковой, 20, открыли пункт приема и обустройства вынужденных переселенцев. У большинства в паспортах в графе "прописка" до сих пор значится именно этот адрес, хотя многие здесь никогда не жили.

Когда мест в общежитиях уже не осталось, "ХОКО" совместно с ФМС закупили временные домики и организовали на окраине города поселок на 186 семей. Назвали его центром временного размещения (ЦВР), разделили на семь кварталов, а домам присвоили номера. СОДы (садово-огородные домики.— "О") привозили из Нижнего Новгорода. Со временем беженцы, чтобы было проще отличить один квартал от другого, дали им свои названия: "синие домики" (в таких обычно живут рабочие на стройке), "лиски" (потому что привезли из Лисок), "газетные киоски" (из-за схожести) и "бочки" (СОДы). Когда селились, думали — это временно. Никто не предполагал, что не все увидят обещанные коттеджи.

Первое время жили, как говорится, надеждой в светлое будущее. "Когда я приехала в Россию, от радости ложилась на землю и целовала ее: "Господи, спасибо, я наконец в России",— Елизавета Портнова не может сдержать слез.— А что мне Россия дала? Железный вагончик в поле на четырех дочек, их мужей, трех внуков. Только через пять лет двум дочкам дали по "бочке".

В тесноте и в обиде

"Бочки" стоят практически вплотную друг к другу. Обустраивали времянки как могли: на окна вешали занавески, красили двери, окна, клеили обои, пристроили сенцы. "Раньше у нас здесь все цвело и пахло: сажали огороды, цветы, деревья, устраивали палисадники",— вспоминает былое благолепие Ольга Васильева. И с горечью добавляет: "А сейчас все бурьяном заросло". Сегодня поддерживают уже разваливавшиеся домики, как могут. Наталия Зайцева сделала себе подарок на 60-летие: собрала по соседям старые обои и сделала ремонт в двух комнатах. Теперь у нее "гостиная", словно сшитое из разных лоскутков одеяло.

Так и живут: плачут и улыбаются, улыбаются и плачут. Зимой стены в домиках промерзают, а летом жара, как в сауне. Когда бьют сильные морозы, температура внутри поднимается не выше 12-14 градусов. Спасают масляные обогреватели, но нужно экономить на электричестве — зимой за него платят по 4-5 тысяч в месяц. Из-за экономии воду включают на два с половиной часа в день. А этой зимой, когда ударили морозы, насос на водокачке замерз: за водой пришлось ходить на речку. Благо, время было предвыборное: обратились к одному из местных депутатов, он выделил машину.

Сейчас в поселке осталась 31 семья: потеряв или не получив статус вынужденных переселенцев, они не могут рассчитывать на помощь государства. Есть еще те, кто продолжает жить в городе на съемной квартире или в общежитии. Остальные, кто мог, уехали, другие, не надеясь на господдержку, взяли кредиты в банках, купили квартиру или своими руками достроили незавершенку. Но это по плечу не всем. "Когда я уезжала, мне говорили: "Приедешь, возьмешь ссуду в банке, купишь квартиру". Я пришла в банк, а мне говорят: "Дайте нам залог, поручителей",— кредит Елизавете Портновой с зарплатой в 1200 рублей так и не дали.

Тысяча и одна комиссия

За 20 лет в поселке побывало несметное количество комиссий и журналистов. "Мы обращались в миграционные службы в Воронеж, в Москву, писали депутатам, губернатору, даже Путину,— говорит Ольга Васильева.— После каждого письма к нам приезжала комиссия. В 2006 году была ПАСЕ. Нам перед ее приездом выдали краску и заставили покрасить наши "ангары". Они приехали, поохали: "Да, ужасные условия" и пообещали, что каждая страна из ПАСЕ построит по три дома. Они уехали, на этом все закончилось".

Одна надежда — на прессу. "Когда пару лет назад приехал очередной журналист, сразу шесть семей получили квартиры, а мы до этого несколько лет пытались им помочь",— говорит замруководителя переселенческой организации "ХОКО" Борис Краснов. Он во всем винит власть и кризис: "Раньше о нас заботились миграционные службы. Если бы из-за кризиса не прекратилось финансирование, все бы у нас было хорошо. Нашу проблему можно решить за два-три года. Сейчас у нас осталось примерно 11 недостроенных домов. Денег ни у переселенцев, ни у организации нет. Эти дома частично в нашей собственности, частично — в государственной. Нужно, чтобы власти отдали нам свою долю, чтобы мы могли привлечь инвесторов. Те бы достроили дома и в каждом из них выделили нам по три-четыре квартиры. Тогда бы мы расселили весь поселок. Но власть, похоже, хочет наоборот: чтобы мы им отдали",— объясняет Краснов. "Ну хорошо, пускай государство ищет инвесторов, достраивает дома и выделяет вам в них квартиры",— не понимаю я. "Но тогда эти дома перейдут в муниципальную собственность, и государство нам скажет: "А у нас своих очередников — тысячи"",— не доверяет властям замруководителя "ХОКО".

Борисоглебский опыт, конечно, уникален. "ХОКО" делает для переселенцев то, что должно бы делать государство, если бы наше государство умело думать о людях. Можно только удивляться той стойкости, с которой они выносят все новые испытания, а часто и несправедливые упреки, неблагодарность со стороны своих подопечных, ради которых изо всех сил стараются, жилы, что называется, рвут.

Между тем объявлено, что в правительство внесен проект новой программы добровольного переселения соотечественников. Предыдущая, рассчитанная на пять лет, закончи тысяч человек. Теперь же, в соответствии с ориентирами, которые обозначил в своей предвыборной программе Владимир Путин, планируется, что только за один год население страны за счет переселенцев увеличится на 50 тысяч человек. Переезд соотечественников, как сообщается, обойдется государству ежегодно в 1 млрд рублей, сама программа станет бессрочной. Что станет в рамках этой программы с поселением в Борисоглебске, неизвестно.

Юлия Репринцева, Борисоглебск