ПАЛЕСТИНСКАЯ МАТУШКА
Православный священник Павел Аль-Алаам служит в трех храмах в палестинском городке Бейт-Джала рядом с Вифлеемом. Многим русским паломникам на Святой земле он знаком: отец Павел учился в Санкт-Петербурге и отлично говорит по-русски. Из России, кроме языка, он привез себе спутницу жизни. Я встречаюсь с матушкой Марией Аль-Алаам на русском участке в Яффо, где она отдыхает с тремя детьми: старшей Софией, младшей Ангелиной и маленьким Дмитрием. Матушка успевает одновременно воспитывать старшую, кормить среднюю и укачивать младшего, отвечать на мои вопросы — и все это с доброжелательной улыбкой на лице.

«Я со шваброй, он в смокинге»

- Как вы познакомились со своим будущем мужем?
- Классика жанра — учились вместе. Он в семинарии, я на регентском отделении. В Израиле и Палестине нет семинарии, и молодые люди, желающие посвятить свою жизнь служению Богу, едут учиться либо в Грецию, либо в Россию. Покойный Патриарх Иерусалимский Диодор отправил моего будущего мужа учиться в Санкт-Петербургскую духовную семинарию.
Познакомились мы на праздник Успения Божией Матери. Я была первоклассницей регентского отделения, мы должны были убираться в семинарии к началу учебного года. Так мы и встретились — я со шваброй и рабочем халате, он в выглаженном смокинге. Павел уже год проучился в России и неплохо говорил по-русски. Я, увидев его, подумала: «Кто только здесь ни учится!» — а он, как потом говорил: «Эта девушка будет моей женой!» Так и вышло, но до нашей свадьбы прошло семь лет.
Сначала мы долго учились, потом отец Павел писал диссертацию, потом мы, надеясь обвенчаться на Святой Земле, ждали визу в Израиль, а я два раза на полгода уезжала на послушание на только что открытом русском приходе в Южной Африке, в Йоханнесбурге.

Мы поняли, что дальше тянуть нечего, и стали готовиться к свадьбе. В июле на Иерусалимском подворье нас обвенчал наш духовник иеромонах Сильвестр (духовник Александро-Невской Лавры) в присутствии настоятеля Иерусалимского подворья в Москве архимандрита Стефана (Диспиракис).

После этого отец Павел уехал на хиротонию и сорокоуст, а я осталась — опять ждать визу. Он возвращался еще несколько раз, и наконец, когда нашей старшей дочке Софии было полгода, мы получили разрешение на въезд в Израиль.

«Неужели не воруют?»

- Как семья отца Павла отнеслась к его браку с русской девушкой?
- О, они очень обрадовались! Дело в том, что отец Павел сначала желал стать монахом. Его маму это крайне огорчало, хотя он у нее не единственный ребенок (всего их шестеро: четыре брата и две сестры). Когда он ей написал письмо: «Мама, я встретил девушку и хочу жениться!» — она немедленно побежала к священнику, который ей выдал официальный документ с печатью Патриархии: «Я, священник Николай, не возражаю, чтобы мой прихожанин Павел Аль-Алаам женился на русской девушке, тем более что его мать не против». На основании этого документа мы потом венчались.

- Как приняли палестинские прихожане русскую матушку?
- Очень хорошо! Они обо мне были наслышаны, очень ждали, живо интересовались. Я приехала на Рождество и так устала, что пошла на утреннюю службу, хотя отец Павел служил ночью. Мы сидели со свекровью, а прихожане смотрели на меня во все глаза, улыбались, что-то говорили (я их не понимала), а дети подбегали ко мне и трогали волосы: настоящие или нет?
Вообще православные арабы очень похожи на нас и при этом совсем другие. Народ они шумный, но спокойный. Вера у них детская, сердечно-непосредственная, и это очень умиляет и удивляет в наше время. С другой стороны, поскольку они потомственные православные, многие к этому относятся так: «Я родился в православной семье, поэтому я православный!» — без какого-то православного делания.

За традицию держатся крепко: за церковным календарем даже не следят — им просто живут. Строго соблюдают посты. Очень совестливые люди. Такая иллюстрация: в шесть утра к магазину, открывающемуся только через час, подъезжает машина из пекарни, и на крючок на двери вешают мешок с хлебом — никто не тронет. Моя мама приезжала и удивлялась: «Неужели не воруют?» А мой муж посмотрел на нее с еще большим удивлением: «А что, ворованный хлеб в горле не застрянет?»
Неукоснительно соблюдаются законы гостеприимства. Постучитесь в любой христианский дом — вас накормят-напоят, а потом уже спросят, зачем пришел.

Тимуровская команда

- Как живется палестинской матушке?
- Сейчас скажу смешную фразу. Арабы-мусульмане считают женщину равной ослу. Моя жизнь очень соответствует этому сравнению. Встаю рано, ложусь — как получится. Кроме того, что у меня трое маленьких детей, у меня много послушаний. А послушание ничем не отличается от работы, кроме того, что оно бесплатное.

В мои прямые обязанности входит следить за порядком в храме. При храме действует женская благотворительная организация, «тимуровская команда»: у нас записаны адреса и имена всех одиноких пожилых прихожан, чьи родственники эмигрировали, и мы по очереди, раз в два дня, ходим к каждому — кому-то приносим покушать, с кем-то просто пообщаться.
Для другой благотворительной организации я собираю деньги по интернету. Дело в том, что палестинские христиане — весьма сильно дискриминируемое меньшинство. Для христиан не предусмотрено ни бесплатного образования, ни бесплатной медицины, христианам крайне трудно попасть на организованные ООН работы для жителей Палестинской автономии, помощь, присылаемая со всех концов света — от Евросоюза до Арабских Эмиратов — распределяется только по мусульманским семьям. Работы нет, экономическая блокада.

Бывает, нужно помочь оплатить одной семье школу детям, в другой случилось несчастье, и кому-то (хуже всего — если кормильцу) необходимо медицинское обслуживание… А медицина здесь дорогая, даже наличие страховки не спасает — она стоит около 900 шекелей в год, на семью из 6 человек выходит около полутора тысяч долларов… И поэтому так получилось, что прихожане не помогают Церкви, а ждут от нее помощи.

Нужно собирать подарки на праздники. Кстати, для меня стал приятным сюрпризом ответ Сергея Миронова из «Справедливой России» — я делала рассылку по разным российским политическим партиям с просьбой о помощи, и он лично ответил и выслал 800 долларов на подарки детям.

Кроме того, я работаю гидом. Иногда беру группы на неделю, но сейчас стараюсь возить только по Вифлеему. Это очень удобно: израильские гиды сюда въезжать не могут, а я выхожу на работу в пять утра и к трем дня уже свободна. В наш храм святителя Николая обычно приезжают с трех до восьми. Так что до трех я гид платный, а после — бесплатный.

Семейные конфликты

- А как строится день палестинского священника? Ему удается побывать с семьей?
- Уходит он раньше меня, около половины пятого. Служит или помогает служить он почти каждый день. Служба заканчивается около одиннадцати утра, потом — причастие больных. Где-то с часу до трех заходит домой пообедать. С трех до семи — дежурит в храме, беседует с людьми, нуждающимися в духовной помощи, желающими повенчаться.

Кроме того, Церковь здесь является органом, выдающим официальные документы. В Палестине религия присоединена к государству. Даже если ты ни во что не веришь, ты принадлежишь к религиозной общине. Например, справка о крещении — это документ официальный. Без него нельзя устроиться ни в школу, ни на работу. Справка о венчании — регистрация брака. Справка об отпевании — справка о смерти, без нее нельзя получить наследство (пенсий здесь нет вообще никаких — ни по возрасту, ни по здоровью, ни с места работы). После этого он еще принимает людей, и часам к девяти возвращается домой. И так каждый день. Отпусков и выходных у клириков нет.

Священник здесь не только официальное лицо — он решает даже семейные конфликты. Был случай, когда к нам в полночь постучал в дверь мужик в трусах — жена из дома выгнала, остается идти только к батюшке. Утром одели его и отправили домой.

Такая типичная бытовая история — разводы тут законом не предусмотрены. В случае серьезной ссоры женщина может спокойно оставить детей мужу и вернуться к маме. А муж потом будет за ней бегать и уговаривать вернуться. Развод рассматривается как тяжкая душевная болезнь, и редкая семья, в которой есть разведенные родственники, обречена на естественное вымирание. Никто не отдаст свою дочку замуж в такую семью и из такой семьи не попросят невесту (так же, как если бы в семье были болезни, передающиеся по наследству).

- Никогда не жалеете об избранном пути?
- Иногда. Работаешь-работаешь, конца-края не видно, вокруг чужая речь — бывают минуты, когда хочется домой. Но тут же вспоминаешь, что твой дом — там, где твое сердце. А сердце мое уже тут.

Мария Сеньчукова