Иван ВЫРЫПАЕВ, драматург и режиссер: У НАС ЕСТЬ МЕНТАЛЬНЫЙ КОНТАКТ С БОГОМ, ЧЕГО НЕТ У ЕВРОПЕЙЦЕВ
Всего десять лет назад молодой автор из Иркутска Иван Вырыпаев появился в Москве. Тогда его студии не давали работать в Иркутске, и Иван вместе с товарищами своими руками ремонтировал подвал будущего Театра.doc, чтобы играть там спектакли «Сны» и «Кислород». Сейчас это известный европейский драматург и режиссер, работающий в Польше и Германии, пьесы его идут по всему миру, в этом году он возглавит театр «Практика» в Москве, для чего вместе с семьей переезжает в столицу. 

Человек меняется молитвой 

— В вашем новом фильме «Танец Дели» для меня главная тема — контекст, как он влияет на оценку одних и тех же событий.
— Наше восприятие зависит от уровня нашего сознания. По сути, фильм про это. Семь коротких пьес, что их собирает в одно? Восприятие зрителя, который понимает, что наша жизнь определяется набором установок. Сегодняшние философы — например Кен Уилбер, разработавший систему интегральной философии, — пришли к выводу, что все эти разнообразные установки объединяет одно — пространство, в котором они находятся. Пока мы находимся внутри одной структуры — мы видим только ее, когда поднимаемся на более высокую ступень — видим и низшую структуру. И так до тех пор, пока не дойдем до самой высшей, первопричины всех вещей. 

— А такое бывает?
— Конечно, такое бывает. Например, Будда или Христос. Но наблюдая даже за своей жизнью, я вижу, что сегодня я один, а завтра — другой. Перемена происходит за счет раскрытия внутри меня новых состояний, и удивляешься — как я мог раньше этого не замечать. 

— Сейчас как будто два процесса происходит: с одной стороны идет активная социализация, а с другой — люди очень заняты развитием собственной личности, изучают всякие техники, психотренинг. Как это связано?
— Мне кажется, что наше внешнее — это отражение нашего внутреннего, бытие — это и есть форма сознания. Насколько мы раскрыты — настолько нас мир загружает. Если мы хотим что-то изменить исключительно во внешнем мире, значит, мы пытаемся его изменить в иллюзии. Единственные возможные перемены начинаются с изменения внутреннего состояния. Вот я занимаюсь йогой уже пять лет и знаю, что если с утра смог по-настоящему расслабиться, то и день мой пройдет осознанно и репетиция будет плодотворной. Если же я зажат, нахожусь в состояние стресса, то и весь день будет в напряжении. 

— А насколько для этих внутренних изменений важны увлечения восточными религиями, поездки в Тибет, поиски духовной Шамбалы?
— Это внешняя сторона дела, к духовной жизни она имеет мало отношения, я бы сказал, это духовный туризм. Хочется попробовать того и этого. Но, как написано в пьесе «Танец Дели», в Индии не под каждым деревом сидит мудрец и ждет учеников. Другое дело, что такие техники, как йога, медитация, принадлежат своим культурам, но в то же время и универсальны. Когда ты следишь за дыханием, ты не становишься ни православным, ни буддистом, ты просто дышишь. Стараешься быть самим собой, трезветь. 

Я, например, православный христианин, если говорить о религиозной принадлежности. Я хожу в церковь, соблюдаю посты, но для меня это не главное. Важно, как человек трансформирует сам себя. Все эти поездки в Индию или в Иерусалим и даже хождение в церковь по воскресеньям не производят в человеке никаких перемен. Человек меняется, когда он всерьез занимается своим внутренним миром — молитвой, дыханием, тем, что он ест, старается себя осознать живущим здесь и сейчас, на этой земле. 

Сошел с катушек 

— Ваня, я вас давно не видела, вы за это время очень сильно похудели, чуть ли не в два раза. Это результат каких-то духовных и телесных практик? 
— Когда приехал в Москву из провинции и стал играть «Кислород», на меня свалилась некая слава, что для провинциала очень вредно. В какой-то момент я просто сошел с катушек: пил алкоголь, вел разнузданную жизнь. Мне казалось, что так и нужно вести себя артистам. Я на какое-то время в этом погряз. Потом опомнился, шесть лет назад, и буквально в один день понял, что так дальше жить не хочу. 

Ну надо было выходить. У меня нет специальных диет, но я больше не живу, чтобы есть, а ем, чтобы не умереть с голоду и не зависеть от еды. Я не курю, не пью алкоголь. Нет никаких догм, все естественно. И я занимаюсь йогой, дыханием. Я понял, что для творчества очень важно иметь трезвую голову, любить свою семью, заниматься своими детьми. Хотя я считаю себя плохим отцом. Я разводился. И сейчас очень трудно с детьми. Но я думаю, что духовность не в области мистической, а вот в обычной жизни. 

— Вы живете теперь в Польше, которая всегда была для русских частью Европы, славянской, но все же европейской страной. Можете сформулировать, в чем принципиальная разница между нами?
— Для поляка очень важно самоопределение, национальная независимость, они очень четко знают, куда они хотят идти и что для этого нужно, хотя спорят о деталях. У них развито самосознание нации. Когда тут выборы, мои друзья, молодые актеры, все дружно идут голосовать, потому что им понятно, для чего они это делают. 

Мы не организованы в отличие от поляков, мы не знаем, что нам надо, мы идем на митинги, не имея идей. Поляки понимают, что значит Лех Валенса, что значит «Платформа», за ними стоят определенные действия, приводящие к таким-то результатам. И в театре сейчас много критического осмысления своего прошлого, настоящего. Мы же в России пока спим еще. Но у нас действительно есть — хотя меня за эти слова закидают камнями — ментальный контакт с Богом, то, чего нет у европейцев. 

— А в чем это сегодня выражается?
— В наличии духа в душе человека. У нас, хотим мы или нет, на первом месте есть еще что-то помимо ценности человека. У европейцев человек есть мерило всего, у них человек самое важное, а у нас — Бог. Нам не подходит гуманизм и либерализм не подходит. Это не для нас. Мы хотим, чтобы Бог был на первом месте. 

— Неожиданно выяснилось, что у вас довольно пессимистический взгляд на будущее.
— Да нет, но я хоть и верующий человек, я не знаю цели Бога. То есть от нас она скрыта, мы же наделяем Бога своими целями. Все, что мы можем, — прожить свою жизнь в радости и любви, потому что на самом деле мир мне кажется очень красивым, а не мрачным. Мир состоит из красоты, этого невозможно не заметить... только если просто не смотреть в эту сторону. 

Алена Солнцева