ПРИЧУДЛИВЫЕ МЕРКИ
Москва окружена дачными посёлками. Вдоль их центральных улиц громоздятся виллы в стиле постмодерн, прованс, кантри, хай-тек и восточный минимализм, чудится, того и гляди из каких-нибудь псевдояпонских ворот выйдет самурай, а появляется деловая девица лет восемнадцати и заводит дорогую машину. Чем она заработала на такую, ясно любому, - скажете вы. А впрочем, может быть, и честно отсиживая день в офисе нефтяной компании, где и простой менеджер получает пару миллионов. 

Откуда такое богатство? 

В России труд оплачивается по меркам причудливым. Хлебороб, который убирает урожай в тридцатиградусную жару, зарабатывает в три раза меньше, чем оператор на телефоне. Я не говорю, что оператор должен получать копейки - и его консультации нужны кому-то, но почему тот, чей труд неизмеримо полезнее для общества, никому со своими проблемами не заметен? Вот кому не то что купить, отремонтировать дом не на что. Социальное расслоение достигло апогея. Давно осмеяна привычка правительства рассчитывать среднюю зарплату по России, складывая 5 тысяч голодающего сельчанина и 50 тысяч весьма преуспевающего москвича, но даже последнему не по карману приобрести такое жильё. 

Сколько же стоят подмосковные виллы? Пять, семь, десять миллионов долларов и выше. Откуда такое богатство? Обратимся к статистике. Из 157.895 населенных пунктов России более 40.000 деревень и поселков брошены жителями. Лишь за последние 10 лет с карты России исчезло 13.740 деревень и 214 городов. Потому что людям не на что жить. Молодые уезжают, старики вымирают. Зато 50% природных богатств России принадлежит 1% населения! Кому же принадлежат остальные 50%? Наверное, зарубежным акционерам российских фирм? Даже либеральная пресса отмечает: только крохи поступают в бюджет, гарантируя нищету народу. Получается, каждая такая вилла стоит в фигуральном смысле на русских костях и руинах провинции. 

Чтобы был возведён очередной дворец, должны быть заброшены и разрушены несколько деревень. А фирмы предлагают амбициозным хозяевам жизни строить родовые поместья - что ж, если и дворянский титул в нашей стране можно купить, и это не шутка, оказывается, у бывших бандитов и сегодняшних аферистов появилась потребность считать себя истинной элитой. За заборами не слышно людских голосов, словно эти виллы – роскошные склепы.

Пели диссидентствующие шестидесятники: «А за городом заборы, за заборами вожди». Были, помню, там, где я выросла, заметные, более красивые и дорогие дома у председателей колхозов, у начальника райисполкома. Да ведь теперь в подобных домах, стоящих позади вилл, живут работники «новых русских», уже упомянутые азиаты. 

Теперь за забороми - враги 

А отвечали «номенклатурщики» перед властью за целые сёла, за районы. И неплохо у них получалось, если у всех была работа, каждому могли помочь. Брежневское время – коммунизм, который мы не заметили, - ностальгируют одумавшиеся сограждане.

Теперь за заборами не вожди, за заборами – враги. Забор – символ раскола общества, одни по ту сторону, где роскошь вилл и гаражи с тремя иномарками, другие по эту, где провонявший буржуйским дерьмом русский лес. Забор через всю Россию, отделяющий огромную массу «охлоса» от мира широких возможностей, от высшего образования, потому что оно коммерческое, от качественных товаров, которые дороги, порой от возможности выжить, потому что лечение платное. 

Я провела опрос в одной из соцсетей: «Как вы относитесь к богатым?». Ответы разделились на две категории. Немногочисленные: «Я сам богат». И остальные: «Плохо очень, так как если у нас богатый, то 100% наворовал, обычный трудяга никогда не станет богатым», «Ворье с криминальным прошлым, настоящим и будущим», «Хорошо, только к тем, которые зарабатывают деньги честным путем, что к депутатам не относится», «С ненавистью», «Если учитывать то, что в России невозможно нажить состояние, не нарушая закон, весьма отрицательно» и, наконец, великодушное: «Жалею их, ведь каждый день трясутся от страха за свое ворованное богатство».

- Можете ли провести какие-то исторические параллели? – Поинтересовался у меня знакомый критик.
- Предреволюционный период русской истории. Тогда в аристократических и купеческих кругах тоже царили гедонизм, вседозволенность и презрение к простому народу. А кончилось тем, что народ перестрелял и перевешал уйму угнетателей, под горячую руку досталось и интеллигенции, как в наше время может достаться либеральной прессе.

Большой провинциальной России неинтересны «оранжевые» проекты распродажи земель и вопросы налоговых льгот торгашам, Большая Россия будет брать реванш за своё обнищание и унижение. За свои убогие дома и съёмные углы. Иногда я представляю, как выезжает из берёзового леса танк, и, проломив «великую китайскую стену» забора, прямой наводкой бьёт по вилле, откуда разлетается карикатурное семейство капиталистов, как на плакатах Маяковского. 

Марина Струкова