Родион ЩЕДРИН, композитор: СЧАСТЬЕ – ЭТО БЫТЬ 24 ЧАСА С БЛИЗКИМ ЧЕЛОВЕКОМ И БЫТЬ ПОГРУЖЕННЫМ В РАДОСТЬ ТРУДА

16 декабря Родиону Щедрину исполнилось 80 лет. Круглую дату он отметил в Москве: здесь стартовал грандиозный фестиваль его музыки, которая прозвучала в исполнении лучших российских коллективов, маститых дирижеров и выдающихся солистов.

54 года вместе

- Вашу музыку тоже играли и сегодня играют самые знаменитые музыканты, выступления в лучших залах мира, награды, титулы... А вы как раб рояля – ни года без премьеры. Хотя давно могли бы почивать на лаврах.
- А как почивают на лаврах? Я не очень знаю. Лежать на печи, чай с медом пить или валяться на пляже на Мальдивах? Я получаю большое удовольствие, когда сижу за роялем или за письменным столом – сочиняю-то я как раз за столом больше. Утром после того, как выпью кофе, прямо-таки с предвкушением жду, когда сяду за письменный стол. Вот так, я думаю, и надо почивать на лаврах – занимаясь любимым делом.

- Стричь дивиденды, похоже, вы так и не научились. У вас с Плисецкой ни вилл, ни коллекций живописи и антиквариата нет, и в Мюнхене вы живете на съемной квартире...
- Правда. А счастье – это не вещи. Это быть 24 часа рядом с близким человеком, быть погруженным в радость труда, который тебе доставляет наслаждение – даже не удовольствие, а именно наслаждение.

- То есть у вас, если так можно выразиться, два счастья. Одно – когда вы по утрам встаете и садитесь за рабочий стол или рояль. И второе – каждый день с вами Майя Михайловна?
- Это точно определено. Она обычно позже встает. И я за работой одним ухом всегда прислушиваюсь – вот уже опустила ногу с постели, одевает тапочки. Это знакомый, родной звук.

- Несмотря на то, что вы – Стрелец, а Майя Михайловна – Скорпион, вы 54 года вместе: это нужно уметь уживаться…
- Умение тут не нужно. Если себя к этому дисциплинарно призываешь, то бесполезно: рано или поздно произойдет короткое или уже длинное замыкание. Нет, просто мы хорошо подошли друг другу.

- А может быть, знаменитая Лиля Брик, которая и познакомила вас с Майей Михайловной, как колдунья, заговорила вашу любовь?
- Весьма вероятно. Она симпатизировала и Майе, и мне, в её доме мы встретились впервые. А потом волею судеб мы поселились в разных подъездах одного дома – на Кутузовском проспекте, 12. Они были полуночниками, поэтому лет пять мы заходили к ним почти каждый вечер. Может быть, в Лиле и было что-то такое колдовское – не случайно Маяковский говорил про нее: «Лилечка всегда права»…

Оркестр братьев Щедриных

- Родион Константинович, пожалуйста, расскажите о своих корнях.
- По рождению я москвич. Хотя истоки рода идут из маленького городка Алексина, что в двухстах километрах от столицы. Этот город вошел в историю жестокой битвой с татарами. Русские стояли на высоком берегу Оки, татары в низине. И те русские воины, которым удавалось достичь своего берега, приговаривали «рад будешь». Отсюда, по утверждению старожилов, и пошло еще с XIII века название Радбужской набережной. Дом моей бабушки и моего отца стоял как раз на ней.

И каждое лето меня вывозили туда, на Оку. Красивейшие это были места: сосновые боры, песчаные пляжи, заливные луга. Не зря облюбовали эти просторы артисты Малого театра. На отдыхе они разыгрывали шарады, ставили водевили, для которых им была необходима музыка. Алексин был славен еще и оркестром братьев Щедриных. Это мои дядья. Один отцовский брат играл на кларнете, другой — на контрабасе, третий на виолончели. А всего у отца было семеро братьев…

- Ваш отец был необыкновенно одаренным человеком...
- У него от природы были гигантские музыкальные способности, потрясающая память. Все, что он слышал, мог воспроизвести — на любом инструменте, самодеятельно, не учась. Великая русская актриса Вера Николаевна Пашенная, человек добрейшей души, привезла отца в Москву и показала тогдашнему ректору Московской консерватории Михаилу Михайловичу Ипполитову-Иванову. Тот проверил его данные — фантастические!

Все эти легенды: про Моцарта, который записал по памяти однажды услышанную мессу, про Рахманинова, который «Князя Игоря» восстановил по памяти, — вовсе не преувеличение, а чистая правда. Вот такая же память была у моего отца. Уж на что у меня память вроде бы неплохая, но рядом с отцом я — ноль. Ипполитов-Иванов взял отца на подготовительный курс консерватории, и Вера Николаевна два года содержала его на свои деньги. Потом отец написал такую музыкальную задачу на экзамене, что Ипполитов-Иванов перевел его на теоретико-композиторский факультет. Только год окончания оказался неподходящим для творчества — 1917-й. И отец уехал обратно в Алексин, организовал там первую музыкальную школу, которая сейчас носит его имя.

Счастливый случай

- Вы учились в этой музыкальной школе?
- Нет, у меня военное детство. В 1941-м мне еще не исполнилось и девяти. Попал в эвакуацию. Отца контузило на фронте, и он приехал к нам в Куйбышев. К этому времени Дмитрий Дмитриевич Шостакович основал там Союз композиторов и попросил отца быть ответственным секретарем Союза, по существу — его личным секретарем. Отец помогал ему и в быту, и в творчестве. Например, расписывал оркестровый материал. Вместе с талантливым музыкантом Левоном Атовмяном готовил материал Седьмой симфонии. Помню, меня взяли в Куйбышевский оперный театр на генеральную репетицию симфонии.

- Что для вас значил Шостакович?
- Он для меня — Бог. И как музыкант, и как человек. Он был бесконечно добр и выручал не только моих близких и дальних родственников, но и многих других людей из всевозможных бед, которые советская власть им уготовила. Стольких спас, стольким помог в самые тяжелые моменты жизни! У него на всех хватало времени. Я счастлив, что мог общаться с величайшим музыкантом и поразительным человеком и даже провести с ним вместе одно лето в Дилижане, в Армении.

- А было ли в вашей жизни то, что принято называть счастливым случаем?
- Случай был, и не один. Например: на третьем курсе консерватории я написал свой первый фортепианный концерт. Восприняли его неоднозначно. Часть комиссии была настроена «против», другая — наоборот «за». Она-то и победила, и мне предложили самому со студенческим оркестром исполнить этот концерт. Дирижировал тоже студент — Геннадий Рождественский. Концерт получил высокую оценку у публики и у ряда музыкантов. И мне, студенту, предложили сыграть этот концерт на проходившем тогда пленуме Союза композиторов, посвященном как раз молодежи.

Это был Большой зал консерватории, Рождественский дирижировал уже филармоническим оркестром, словом, концерт прошел еще лучше. И я по почте получаю письмо: Секретариат Союза композиторов СССР постановил принять в члены Союза композиторов СССР Щедрина Родиона Константиновича. Для студента четвертого курса, даже без заявления о приеме — это была огромная удача и абсолютный нонсенс.

- Как вам удается вдали от России создавать такую русскую, проникновенную, берущую за сердце музыку?
- Комплиментарный вопрос, но я все-таки отвечу. Солнечная система у нас одна, планета очень маленькая. Люди об этом не думают, а следовало бы. Вместо этого выдумали всю эту ерунду с границами, визами, видами на жительство…Шостакович говорил, что можно писать и в собачьей будке, лишь бы были идеи!

Николай Ефимович