ЗВЕЗДА ПЕРВОЙ ВЕЛИЧИНЫ

Она обожала риск и упивалась опасностью. Она с головой окунулась в революцию и была единственной женщиной, воевавшей на флоте. Еще при жизни ее окружал ореол легенд и всевозможных слухов. Всеволод Вишневский свою пьесу «Оптимистическая трагедия» написал о ней. О красавице, поэтессе, журналистке, красном комиссаре. О блистательной Ларисе Рейснер.

Гордость – фамильная черта

Великая поэтесса Анна Ахматова говорила про Ларису: «Она увела у меня Гумилева». И дело, наверное, не только в божественной красоте Ларисы, хотя от нее действительно захватывало дух. «Когда она проходила по улицам, казалось, что она несет свою красоту, как факел… не было ни одного мужчины, который прошел бы мимо, не заметив ее, и каждый третий – статистика, точно мной установленная, – врывался в землю столбом и смотрел вслед. Однако на улице никто не осмеливался подойти к ней: гордость, сквозившая в каждом ее движении, в каждом повороте головы, защищала ее каменной, нерушимой стеной», – вспоминал сын писателя Леонида Андреева Вадим.

Гордость – фамильная черта Рейснеров. И отец Ларисы Михаил Андреевич, профессор права, ведущий свой род от рейнских баронов и преподававший в университетах Люблина (где 1 мая 1895 года родилась Лариса), Парижа, Томска и Петербурга, и мать Екатерина Александровна, урожденная Хитрово, потомственная дворянка, бывшая родственницей тогдашнего военного министра Сухомлинова, и младший брат Ларисы Игорь, ставший известным востоковедом, профессором, были гордыми людьми. И, наверное, гордость и роднила Ларису с поэтом Николаем Гумилевым. Так же, как и жгучее желание первенствовать во всем. «Рейснер, не высовайтесь!» – постоянно одергивал ее учитель в гимназии, если она слишком рьяно тянула руку, стремясь обогнать своих товарищей. А с Гумилевым в детстве случился нервный срыв, когда другой мальчик опередил его в беге.
Познакомились Лариса Рейснер, тогда студентка Психоневрологического института, и Николай Гумилев в 1915 году в фантастически расписанном подвале – знаменитом кабаре «Бродячая собака», куда каждый вечер после театров и гостей стекалась петроградская богема. Она вдохновенно читала свои стихи со сцены, а он, войдя неожиданно, стоя внимательно слушал молодую поэтессу в изысканном декадентском одеянии. Но не столько ее стихи, сколько она сама представала как неповторимое явление искусства.

Их пути разошлись

Как Женщина Судьбы – образ, столь волновавший воображение в те времена. И тонкая поэтическая душа Гумилева не могла этого не почувствовать. Он вызвался проводить Ларису. Они не взяли извозчика, не сели в трамвай, а пошли пешком по Петроградской стороне до самой улицы Большой Зеленина, где жила Лариса. После этой встречи Гумилев исчез на год – ни письма, ни звонка. Она давала себе слово не думать о Гумилеве. Ей снились такие волнующие сны, что когда она просыпалась, лицо ее пылало. Ничто не могло отвлечь ее от мыслей о поэте. А потом Гумилев вернулся в Петроград с фронта, куда отправился добровольцем, для сдачи офицерских экзаменов, и роман разгорелся с невиданной силой.

Они встречались у решетки Летнего сада, гуляли по ночному городу, ездили на Острова, катались на санях, выезжали верхом. Гумилев научил Ларису стрелять – сам он был великолепным стрелком, охотился на диких животных в Африке, уезжал на несколько месяцев, и по возвращении «экзотический кабинет» в его царскосельском доме украшался новыми шкурами, картинами, вещами. Если бы Гумилев знал, как пригодится ей это умение во время боевого похода революционной Волжской флотилии в 1918 году и как не по-женски крепко ее изящная рука с длинными пальцами будет сжимать оружие – рука, которую он любил нежно целовать…
Когда Гумилев вернулся в полк, между влюбленными завязалась переписка со страстными признаниями в любви. Лариса говорила: «Я так его любила, что пошла бы куда угодно». И шла, переступив через свою гордость, в дешевые «нумера» на Гороховой улице, где происходили свидания. А вот замуж за него, когда он позвал, почему-то не пошла, хотя вначале очень хотела.
Их пути с Ларисой разошлись. Он предупреждал ее: «Развлекайтесь, но не занимайтесь политикой». Но именно политикой она и занялась, найдя в революционной стихии выход своим кипевшим страстям. Лариса была среди тех, кто в 1917 году выпускал на свободу узников Петропавловской крепости, кто встречал Ленина и с восторгом слушал его речи, и совершенно закономерно, что она вступила в ряды партии большевиков. А Гумилев оставался убежденным монархистом. Менять свои взгляды даже в угоду любимому человеку никто из них не собирался.

Смелость Ларисы была поразительной

Лариса стала комиссаром, женой командующего Волжской флотилией Федора Раскольникова. С флотилией она прошла весь ее боевой путь, начавшийся в Казани в 1918 году – по Волге, Каме и Белой. Поначалу матросы восприняли ее настороженно – невероятно красивая, она казалась существом из другого мира, к тому же присутствие женщины на корабле всегда считалось плохой приметой.

Но после боевого крещения, когда, оказавшись на катере под шквальным огнем, она не только не попросила повернуть, но призывала идти вперед, иначе, как с восхищением и преклонением, относиться к ней не могли. Смелость Ларисы была поразительной. Она не пригибалась под обстрелом, ходила в разведку, совершала дерзкие вылазки, попадала в плен, была на краю гибели, и всякий раз оказывалась победительницей. И при этом оставалась женщиной, красуясь перед матросами в нарядах, найденных в разграбленных имениях.

Мужа послали в Афганистан и, естественно, вместе с женой. Размеренная и спокойная жизнь на Востоке быстро наскучила Ларисе. Она сбежала в Россию, для того чтобы «выцарапать из песков» Раскольникова, но постепенно тон ее писем к нему становился все холоднее, и наконец, она и вовсе попросила его о разводе. Стало ясно: у нее появился кто-то другой. Им оказался Карл Радек, журналист и оратор, человек редкостного интеллекта и таланта, но отнюдь не красавец: с лысиной, в очках, на голову ниже Ларисы.

С Радеком Рейснер отправилась в охваченную революцией Германию. Оттуда она привезла книгу очерков «Гамбург на баррикадах», из поездки по Уралу и Донбассу – «Железо, уголь и живые люди». Используя время лечения в Висбадене, написала книгу о положении немецкого рабочего класса «В стране Гинденбурга». Ее захватывал публицистический пыл, в голове зрели планы создать серию очерков о декабристах…

Она мечтала умереть под пулями, на полях сражений, а умерла на больничной койке, от глотка сырого молока, заразившись брюшным тифом. Ей было всего тридцать лет. «Зачем было умирать Ларисе, великолепному, редкому, отборному человеческому экземпляру?» – вопрошал известный журналист Михаил Кольцов. Наверное, именно затем, что она была слишком яркой для земной жизни. Таких – звезд первой величины – земля долго не носит, не в силах терпеть их ослепительного блеска… Их место – на небесах.

Елена Ерофеева-Литвинская