НИКОГДА НЕ ПРИХОДИЛА МЫСЛЬ: «ЗРЯ Я ЕГО ВЗЯЛА…»
Это было 17 лет назад, но я помню тот день до мелочей. День, когда я впервые встретилась с тем, кого выбрала навсегда, случайно увидев маленькое черно-белое фото, лежащее поверх внушительной стопки папок с личными делами малышей, оставшихся без родителей. В приемник-распределитель в Алтуфьево меня привела работа журналиста: вместе с коллегой делали радиорепортаж о детях, которым так нужны родители…

Картинки оказались не самые радужные

Фото маленького мальчика меня поразило: огромные грустные глаза и нежная застенчивая улыбка. «Если родители не найдутся, он будет моим», — твердо решила я, ведь мысли об усыновлении давно меня посещали. А тут такой случай. Я прямо так и заявила заведующей отделением. Как ни странно, она меня поддержала, хотя до этого общались мы только по телефону.

Всю ночь я не спала, не давали покоя мысли, как он меня встретит, ведь не грудничок, почти три года. Понравлюсь ли я ему? Осенние ночи длинные — многое можно обдумать. Картинки, честно признаюсь, рисовались самые радужные: вот я прихожу — и мне навстречу добрая воспитательница выводит очаровательного мальчика, о котором я долго мечтала…

В назначенный час я приехала в детскую больницу, долго искала бокс, долго стучала. Наконец дверь открылась. Я объяснила причину своего появления, показала нужную бумагу, и медсестра, посмотрев на меня, как на безумную, лениво повела к малышу. По дороге мне удалось кое-что рассмотреть, и то, что я испытала, трудно назвать даже шоком: грязные постели, вонь, помещение явно очень долго никто не проветривал. Мое вожделенное дитя лежало на замызганном матрасе без простыни, укрывшись грязно-серым пододеяльником, в рваной изношенной пижаме огромного размера, весь измазанный зеленкой — и безучастно смотрело в потолок. У кровати стояли зимние стоптанные ботинки.

Я остановилась в нерешительности. Потом подошла, положила на кровать игрушку, развернула пакет с фруктами и сладостями. Он повернулся — и я не узнала малыша с фотографии: передо мной лежал какой-то заморыш… Стиснув зубы, я сделала вид, что все нормально. Несколько минут мы смотрели друг на друга, потом он спросил: «Мама?» «Да, — ответила я как-то слишком бойко. — Я тоже долго лежала в больнице, поэтому не приходила». Он улыбнулся и стал изучать содержимое пакета. Конфеты съел быстро, даже жадно, а вот что делать с мандаринами, не знал. Объяснила. А еще поняла, что в свои три года он почти не умеет говорить. Моя племяшка в том же возрасте уже вовсю песенки на французском распевала…

Им теперь мало не покажется

Так начались наши встречи, проходившие под комментарии молоденьких медсестер, явно приехавших издалека за московскими мужьями. Приходя в этот бокс, я каждый раз открывала дверь с тяжелым сердцем, ведь из взрослых на всем этом «полигоне», разделенном стеклянными перегородками на небольшие комнатки, я всегда была одна, не считая абсолютно равнодушных медсестер и нянечек.

Тут же отовсюду из окон появлялись детские головки: а вдруг и к ним тоже пришла мама. Лакомства я таскала уже сумками, чтобы хватило если не всем, то многим. А потом Ваня заболел воспалением легких, — вот теперь думаю, не тогда ли он себе бронхиальную астму заработал?

Однажды за обедом Ванечка вылил горячий суп себе на грудь и живот. Хорошо, что в этот самый момент я входила в его бокс. Он закричал от боли, я сняла с него одежду и стала звать на помощь медсестру. Но они спокойненько курили на своей половине и весело о чем-то болтали. На крики ребенка и мои призывы никто даже не обернулся. Не помня себя от бешенства, я позвонила главному врачу Морозовской больницы, объяснила ситуацию. Воспользовалась, можно сказать, служебным положением, так как недавно снимала о нем телепередачу.

Через полчаса за нами приехала черная «Волга». Что тут началось! Как забегали все во главе с заведующей отделением! Пришлось объяснять, что я не только будущий усыновитель, но и журналист, и им теперь мало не покажется. Так оно и вышло, я сделала передачу обо всем этом безобразии. Когда мы уезжали, из окон бокса на нас смотрели все малыши. Как сложилась их судьба?

Ванечка был поражен тем великолепием, с которым столкнулся в новой больнице. Конечно, он попал в отделение для детей, оставшихся без попечения родителей, но какое! Мягкие ковры, горы игрушек, красивые, чистые кровати, внимательные нянечки. Он сразу пошел на поправку. Спасибо тем, кто выходил его тогда и лично Михаилу Анисимовичу Корнюшину. А отделение для детишек без родителей построили благотворители — Мстислав Ростропович и Галина Вишневская. Низкий им поклон.

Пока мой малыш долечивался, мы вместе с друзьями и мамой обустроили комнату Ванечки: разложили вещи и игрушки так, чтобы у него сложилось впечатление, что наш дом всегда был и его родным очагом, просто он надолго уезжал. Так все и сложилось, он с первой же минуты почувствовал себя уютно.

Переходный возраст

И началась наша вполне безоблачная жизнь, если бы не целый ряд очень серьезных заболеваний. Но ничего, все побеждается любовью и терпением. Вместе с моими друзьями и их детьми мы отдыхали на море, ходили друг к другу в гости, ездили на дачу.

Ванечка рос очень добрым мальчиком, любил животных, всегда защищал их. А один случай потряс до слез. Как-то, гуляя в парке, мы проходили по аллее, где на лавочках сидели старички. Мой сын вдруг отдалился от меня, подошел к поляне, нарвал букет незамысловатых цветов, отдал небольшой букетик мне, а остальные дарил бабулям и дедулям, не пропустив ни одной лавочки.

Мне было достаточно легко с ним, пока мы не отметили его тринадцатилетие…Как-то я прочла простые и мудрые слова: «Если вам легко с сыном-подростком, значит, он еще не подросток». Наступили тяжкие времена. Не буду сейчас вдаваться в подробности, поверьте на слово: было тяжко, очень тяжко. Но я знала, что этот переходный возраст когда-нибудь закончится. И никогда, клянусь вам, никогда даже на миг не пожалела о сделанном. Не приходила мысль: «зря я его взяла…»

Конечно, я обращалась за помощью и к психологам, и к священнику, которые меня здорово поддерживали. Советую это другим, кто сегодня переживает подобные моменты в жизни. Нельзя опускать руки, тем более бежать в опеку и писать отказную на ребенка, а ведь, что скрывать, такие случаи довольно-таки часты. Знайте, всё пройдет. И как бы ребенок ни вел себя, будучи в трудном возрасте, он очень остро чувствует, любят ли его, даже если и не всегда понимают. Поверьте, подросткам тоже очень сложно жить в согласии и с самим собой, и с окружающими. Поддержите его, постарайтесь понять, не «наезжайте».

Я старалась изо всех сил. Скажу честно, не всегда получалось, бывало, и руки опускались. Сейчас ему исполнилось двадцать. Конечно, не всё гладко, но он закончил колледж по специальности, связанной с компьютерными технологиями, собирается поступать в институт, работает по мере сил и здоровья, очень хочет иметь свою семью, детей. А я до сих пор вспоминаю тот самый первый день, нашу встречу, его глаза, распахнутые мне навстречу, и вопрос:
— Мама?..

Ольга Романова