В РОССИИ ДЖОНУ ВСЕ ПО СЕРДЦУ
Англичанин Джон Кописки принял российское гражданство, организовал на месте заброшенного колхоза под Петушками две фермы, поднял надои до европейского уровня, ничего на этом не заработал, а только потерял — но счастлив. "Зачем вам это нужно? — недоумевали наши чиновники, когда Джон пытался получить российское гражданство. Некоторые интересовались прямо: "У вас с головой все в порядке?" Тогда, в 1990-е, человек, отказывавшийся от британского паспорта ради российского, вызывал недоумение. Сейчас, впрочем, тоже.

Почувствовал себя, как дома

Кописки — редкий случай, когда англичанин становится гражданином России, причем добровольно. В Англии он считался преуспевающим бизнесменом, работал в лондонском офисе международной компании, торгующей углем: "Но уголь я вообще никогда в руках не держал, имел дело только с бумагами". Зато сейчас он расхаживает по землям бывшего колхоза "Клязьменский" в резиновых сапогах и рассуждает о том, как важно удобрять поля навозом. Он гладит своих лошадей по умным мордам, подкидывает сено бычкам. "Вот это — настоящее,— улыбается, обводя руками свое хозяйство.— Человек на земле — ближе к Богу".

Кописки говорит, что ему хватило трех дней в России, чтобы почувствовать себя как дома. "Я сразу понял, что хочу здесь остаться. Может, это был зов славянской крови — мой отец поляк. Может, российский менталитет совпал с моим. А может, что-то другое... Как можно объяснить, почему ты полюбил — женщину или страну? То, что нравится тебе, кто-то, возможно, сочтет непривлекательным, правда? Я просто влюбился, и все. Здесь все так интересно. А в Лондоне меня ничего не держало. Хотелось начать новую жизнь, в совершенно новых условиях".

Джон женился на москвичке Нине Кузьмичевой, сейчас у них уже пятеро детей. Глубоко верующая жена обратила Джона в православие.

Десять лет назад семья Кописки построила дачу в деревне Крутово в Петушинском районе. "Я предложил игуменье местного монастыря свою помощь. Хотел возводить скит на месте разрушенной фермы. Но когда мы туда пришли, выяснилось, что ферма, хоть и казалась заброшенной, кое-как еще работала — там было 100 голов скота. Удивительно! Я тут же предложил купить этих несчастных коров для монастыря, но игуменья отказалась: "Это тяжело, мы не потянем". А я подумал и решил: сам возьму".

Дар Бога

Практически весь капитал, заработанный ранее, несколько миллионов долларов, Джон вложил в русскую землю. Он построил здесь храм. Расширил стадо почти до 5 тысяч голов, закупил технику, реконструировал ферму, которую назвал "Рождество", основал еще и комплекс по откорму бычков — это хозяйство он назвал "Богдарня", дар Бога.

На молочной ферме надои были обычные для колхоза — 7-8 литров от коровы в день. Но Джон изменил режим питания буренок и условия их содержания. Привез специалистов из Дании, которые разработали план восстановления хозяйства. И надои поднялись до 25-27 литров молока в сутки. "Сегодня я могу сказать: у нас русская земля, русские коровы и у нас надои, как в Германии — 10 тысяч литров от коровы в год,— торжественно заявил Кописки.— Видите, результат зависит от организации работы, от дисциплины, от веры, от надежды. И в России можно работать правильно".

Джон радовался. Он верил, что рано или поздно бизнес, в который вложено так много денег, начнет окупаться. "Это долгосрочный проект,— то и дело повторял он.— Все это останется моим детям. Это останется людям, которые тут живут и работают. У них будет уверенность в завтрашнем дне, уверенность в своей стране. И когда-нибудь они вспомнят и меня добрым словом".

Фермер не сомневался, что все у него получится. Ведь тут такие масштабы! Это в Англии нет ни одного свободного кусочка земли, а в России чувствуется размах — территории свободной много, брошенных хозяйств — завались, никому не нужные поля березами заросли. "Если хорошо трудиться, то с такими обширными землями можно заработать большие деньги",— объяснил Джон экс-председателю колхоза принцип сельскохозяйственного бизнеса. Опытный председатель тогда лишь усмехнулся.

Отчаянно борется за выживание

Культурно-туристический комплекс "Богдарня", где можно покататься на лошадях, совершить экскурсию по ферме и попробовать экопродукты, семья Кописки открыла всего несколько месяцев назад. Хозяйничает здесь Нина, жена Джона. "Может быть, через год у нас только туризм и останется,— говорит она.— Мы строим гостиницу, вот каток залили, горку построили, катаем гостей на санях. И хотя законодательной базы для агротуризма нет, все-таки мы надеемся, что он когда-нибудь начнет нам приносить прибыль. Может быть... А ферма сейчас, после того как Россия вступила в ВТО, совершенно нерентабельна.

Новые правила, установленные ВТО, загнали семью россиянина Кописки в угол. Как и многим другим труженикам, занимающимся сельским хозяйством, им приходится отчаянно бороться за выживание. В страну поступает дешевое и не всегда качественное импортное мясо, дешевое молоко. "Взять хотя бы белорусов,— говорит Джон.— У них такие госдотации, которые нам и не снились, поэтому мы не можем с ними конкурировать. Они привозят сюда молоко и получают прибыль, а себестоимость нашей продукции очень высока: нас государство так не поддерживает. Так что работаем в минус".

Российские молочники устраивали акции протеста, не единожды обращались к правительству с просьбой о помощи — ведь пропадет отечественное молочное производство. Но пока надежды нет. Эксперты прогнозируют, что при существующей государственной политике уже через пару лет многие животноводческие предприятия окажутся банкротами. "Мы очень надеялись на нашу ферму, но в этом году, наверное, ее придется ликвидировать",— говорит Джон. То, что он планировал оставить детям, разваливается на глазах.

Может быть, это и имел в виду старый председатель колхоза, когда с таким скепсисом улыбался, слушая бизнес-планы Кописки? В России простые, вечные схемы ведения бизнеса, вся эта протестантская этика не работают. Никогда не знаешь, что будет завтра,— вот что такое Россия. И Джон, кажется, это уже понял. "Бардак! — так комментирует он теперь ситуацию с тем же сельским хозяйством.— Мы, русские, не можем быть ни в чем уверены". И все-таки — о, загадочная русская душа! — нет для него милее страны.

Здесь почти все ему по сердцу. Он терпеть не может западную политкорректность. Нет, все-таки хорошо Джону на Руси жить. Бизнес разваливается, деньги заканчиваются, на господдержку рассчитывать не приходится, молоко дешевле выливать, чем куда-то возить и продавать, к родной деревне, как и 100 лет назад, ведет грунтовая разбитая дорога, старший сын плюнул и уехал работать в Англию — все как у людей. По-нашему.

Наталья Радулова