НЕЗНАКОМЕЦ В НОЧНОМ ДЮНКЕРКЕ
С детства мне внушали, что нашим людям присущи коллективизм и взаимопомощь, а «у них там» царит угрюмый индивидуализм. Пожив за четыре десятка лет журналистской работы на Востоке и на Западе, совершенно авторитетно заявляю: да, индивидуализм в Европе имеет место. То есть привычка совершать индивидуально осознанные поступки. Разные. В том числе делать добро.

Добровольный гид

…Темнело, когда, закончив дела и поужинав, я выехал из Портсмута, рассчитывая около двух ночи вернуться в Брюссель. Еще на лондонской кольцевой зажегся желтый глазок, напоминая, что бак скоро «высохнет». Решил, что заправлюсь в Фолкстоуне, где будет запас времени перед загрузкой в «челнок». Это такой поезд для автомобилей, который ходит в туннеле под Ла-Маншем.

У шлагбаума терминала меня встретила надпись на электронном табло: «Господин Александр Минеев, у вас билет на 23.20, но есть свободные места на 22.50, и вы можете сразу следовать на загрузку». Спасибо, почему бы нет? Чем скорее, тем лучше. Заправлюсь во Франции.

В первом часу ночи дорога была почти пуста. Инстинкт самосохранения заставил, однако, сбросить скорость до экономных 100: заправок все не было, а циферки бортового компьютера об остатке пути до сухого бака стремились к нулю.

На экране навигатора то и дело выскакивали значки бензоколонок, но где-то за пределами магистрали — в городах, поселках, деревнях. Покидать комфортную многополосную трассу, на которой дорожные станции с человеком у кассы работают круглые сутки, я не хотел.

Первый час ночи. Улица пуста, спросить не у кого. Еду к ближайшей колонке. У-у-ф-ф, она на месте! Но… отказывается читать мои кредитные карты. Подавай только французскую. Руки опускаются. Очень не хочется вызывать техпомощь.

Но судьба благосклонна, и я замечаю, что не один в этом безлюдном уголке. Кто-то моет белый минивэн на мойке самообслуживания. Бегу к нему с последней надеждой. Мужик, выручи. Заплати своей картой, а я отдам наличными. «Мужик», лет 60, разводит руками: нет с собой карты. Чувствую, надежда умирает: остается вызывать «техничку» или ночевать на бензоколонке, пока не придут ее работники.

Но незнакомец не отворачивается, а проявляет участие и просит подождать. Мол, карточка есть у сына, он живет рядом, и, если на другой колонке ваша «виза» не сработает, сын приедет и поможет, успокаивает он. Закончив с мойкой, он приглашает меня потихоньку ехать за ним к следующей заправке и там сообщает, что уже позвонил сыну, тот одевается и вот-вот приедет. На дворе час ночи…

Но очередная колонка оказалась не традиционно французской и приняла мою «визу». Мужик по телефону передает мой привет разбуженному посреди ночи сыну, жмем друг другу руки, и я продолжаю свой путь.

Вспомнился и другой случай из того же ряда.

В 90-е годы друзья из России, приезжавшие в Европу в гости, отличались аппетитом, и мы старались находить места, где кормят много и дешево. В Голландии есть «реберные» рестораны, в которых дают свиные ребра с гриля в разных маринадах и под разными соусами — огромные порции на фигурной деревянной доске.

В вечернем Роттердаме я долго искал знакомую «реберную», пока не понял, что заблудился. Навигаторов еще не было. На светофоре опускаю стекло и выкрикиваю соседу в «BMW» длинное труднопроизносимое голландское название набережной канала. Сосед кивает: следуй за мной. Бампер в бампер — приезжаем к заведению. И тут вижу, как мой добровольный гид встает на разворот в обратную сторону. Нам было, оказывается, не совсем по пути…

Если кто-то будет опять говорить вам про западный индивидуализм, не спорьте. Он есть. Но не следуйте за выводами. Вам впаривают подмену понятий. Речь совсем о другом: не о хате, которая всегда с краю, а о личности, которая делает независимый выбор. Мне такой индивидуализм симпатичнее северокорейского коллективизма и «демократического централизма» нашего недалекого партийного прошлого.

Александр Минеев