СТОПРОЦЕНТНЫЙ ОПТИМИСТ
Ушел из жизни Петр Ефимович Тодоровский. Он родился в небольшом районном центре Бобринце Кировоградской области. Ему было шестнадцать, когда началась война, а в 18 его взяли в Саратовское военное училище, где он проучился одиннадцать месяцев. На фронте был девять месяцев. С августа сорок четвертого по май сорок пятого. — на передовой. Петр Ефимович как-то признался, смеясь: на войне думал об одном, чтобы домой скорее! И тут же — очень нежно: «Моя мать всю войну, в разных жутких условиях, держала лампадку, и горел огонек. Это был я. Она так спасла мне жизнь».

Был очень нежен с женщинами

Он снимал хорошее кино про хороших людей. Безусловно, советских. Но слово «советский» никогда не было для него ругательством. В советском социуме было место всему – в том числе и человечности, и солидарности, и мужеству. Сам он больше всего был похож на Гаврилова из фильма «Любимая женщина механика Гаврилова».

У Шакурова там три минуты, два крупных плана. Надо сыграть человека, который не явился на собственную свадьбу, потому что вмешался в какую-то очередную несправедливость, кинулся спасать случайного встречного и угодил в милицию. Шакуров долго не мог сыграть этот единственный эпизод. Потом посмотрел на Тодоровского и все понял.

Во взгляде, жестах, манерах Тодоровского удивительным образом сочетались уверенность, безбашенность, насмешка и чувство вины за вечное свое попадание в немыслимые ситуации. И под этим его взглядом артисты, ассистенты и зрители в самом деле начинали верить, что все преодолимо и мы еще пройдем по главной улице с оркестром.

Как-то уже в Германии один солдатик притащил ему аккордеон. Тодоровский раньше никогда аккордеон живьем не видел. Только в фильме «Тимур и его команда». Так вот: солдатик говорит: «Товарищ лейтенант, вот вы все время что-то мурлычете, насвистываете, а я тут гармошку нашел и положил ее в обоз, к ящикам с минами».

Аккордеон был стодвадцатибасовый, в черном бархатном футляре, клавиши перламутровые, и вот Тодоровский уже после войны, когда его назначали комендантом маленького немецкого городка (в 19 лет!), после всех своих жутких военных и хозяйственных дел, по вечерам просто вцеплялся в этот аккордеон.

«Всему сам научился. Никто не учил. Сначала правую сторону освоил. «На позицию девушка провожала бойца». Потом взялся за левые басы».

Как-то сказал мне, что война научила его оптимизму. А после паузы добавил: «Я по организации стопроцентный оптимист».

Он был невероятно, сногсшибательно красив. Даже в старости. Вот говорят: с лица воду не пить. Еще как пить — если это лицо Петра Ефимовича Тодоровского. Но при этом никакого дешевого плейбойства. Женщин, да, любил. И это было видно сразу — по тому, как он смотрел на свою жену, Миру Григорьевну. Бывают такие безупречные истории.

Петр Ефимович Тодоровский и когда воевал, и когда снимал фильмы, и когда играл на аккордеоне или гитаре — всерьез относился к тому, что делал. Не к себе всерьез, а к тому, во что верил. А по жизни был улыбчив, весел, легок, открыт, доброжелателен, приветлив, доверчив, скромен и очень, очень нежен с женщинами.

Зоя Ерошок