В ЦЕНТРЕ СВЯТИТЕЛЯ ВАСИЛИЯ ВЕЛИКОГО ПОДРОСТКИ КРЕСТЯТСЯ И ПРИЧАЩАЮТСЯ
В Петербурге, в обычном жилом доме, есть место, где дети, совершившие серьезные правонарушения, имеют возможность вернуться к нормальной жизни. Центр социальной адаптации святителя Василия Великого сейчас переживает не лучшие времена, но он продолжает работать, его сотрудники надеются на спонсорскую помощь, ведь в борьбе за души детей не должно быть перерывов.

Возвращение домой

Центр — благотворительный фонд, социально ориентированная некоммерческая организация при Русской Православной Церкви. 1 апреля Центру исполнилось 9 лет, он был учреждён приходом церкви св. вмц. Анастасии Узорешительницы в лице настоятеля протоиерея Александра Степанова.
«Меня отец Александр благословил, — рассказывает директор Центра Юлиана Никитина. — Воцерковлялась у него, была в сестричестве. Мое первоначальное образование не имело ничего общего с педагогикой, психологией, социальной работой — просто отец Александр почувствовал, что я смогу, поверил в меня и я очень ему благодарна. Позже я закончила Академию госслужбы по специальности „социальная работа“.

Дети попадают в Центр по приговору суда, как правило, они совершили не одно преступление, в основном это — серьезные кражи, грабежи, распространение наркотиков. Чтобы попасть в Центр, необходимо желание ребенка, точнее, его отчетливое нежелание идти в колонию. Стандартный срок нахождения в Центре — девять месяцев. Но по решению суда, тем более, если у ребенка за время пребывания зафиксированы административные нарушения, срок может увеличиваться: находятся здесь и год, и полтора, одного из воспитанников вообще приговорили до совершеннолетия, он живет в Центре уже два года.

В отличие от колонии, воспитанники Центра, если у них нет замечаний, после месяца карантина ходят в свою школу, лицей, колледж. Как только прогулял, обманул, опоздал — всё, ребенок переходит на домашнее обучение: выполняет задания вместе с волонтерами, а социальный работник их отвозит. Через какое-то время, если он хорошо себя ведет, ему снова разрешают посещать школу. Но часть подростков не готовы к этому, и они учатся в вечерней сменной школе Василеостровского района. Некоторые дети — на экстернате.

Когда воспитанники выходят на свободу, социальный патронат продолжается. У этого периода даже есть название — „возвращение домой“, причем он начинается задолго до завершения курса реабилитации: если у ребенка с поведением все в порядке, его через какое-то время начинают отпускать домой на выходные. С бывшими воспитанниками полгода-год сотрудники поддерживают тесную связь: приезжают к ним домой, в школу, дети в свою очередь приезжают на встречу с психологом, на совместные мероприятия, праздники — Пасху, Рождество.

Без веры в Бога здесь не выдержать

Сотрудников в Центре — 22 человека, воспитатели работают посменно, сутки через трое. У самой Юлианы Владимировны рабочий день не имеет ни начала, ни конца: „Я живу недалеко, если что — прибегаю: один нос сломал, другой плечо, третий таблеток наглотался… Врачей у нас нет, просто при необходимости вызываем неотложку или врача из поликлиники. А психологи свои есть, очень хорошие“.

Жить в Центре детям в каком-то смысле даже тяжелее, чем в колонии: нет ни охраны, ни сложных замков, но каждый знает — чуть что не так, уведомление о нарушении сразу же поступит, куда следует. Если ребенок выйдет без спросу на улицу, он будет писать объяснительную, с ним будут долго разговаривать, разбираться. А если самовольно уйдет, будет немедленно подан в розыск.

Практически каждый день для воспитанников проводятся экскурсии в музеи, психологические тренинги, индивидуальные занятия с психологами. Вкусы и пристрастия у всех разные, но в Центре такой порядок: в каждом мероприятии участвуют все воспитанники, без всяких исключений. В год через наш Центр проходят двадцать подростков. Потребность города — хотя бы сто, но мест нет“.

В реабилитационной программе есть и беседы со священником, и занятия спортом, и развитие творческой инициативы — на первом этаже Центра расположена гончарная мастерская, и многие подростки с удовольствием делают посуду, подсвечники, статуэтки: почти все кружки-блюдца-сахарницы здесь — самодельные.

Практически все работники Центра — люди воцерковленные. Наверное, без веры в Бога здесь долгое время и не выдержать — неизбежно наступит состояние, которое обозначается модным нынче термином „выгорание“. К тому же без веры и детям не объяснить по-настоящему, что такое хорошо и что такое плохо.

С одной стороны, невольник — не богомольник. С другой — поскольку в Центре всё обязательно для всех, воспитанники посещают церковные службы и ездят в поездки по монастырям. Монастырские впечатления по первости сводятся к двум пунктам: «мы не представляли, что такое сейчас существует» и «самая обычная еда там гораздо вкуснее».

Кто готов принять за бесплатно малолетних преступников?

В Центре не ставят перед собой цель, чтобы все воспитанники непременно стали православными. Но вот съездили ребята в монастырь, и несколько человек впервые исповедовались и причастились… На службы воспитанники ходят либо в храм Анастасии Узорешительницы, к отцу Александру Степанову, либо к отцу Георгию Клебе — он служит в храме апостолов Петра и Павла при Медицинском университете им. И. И. Мечникова. Отец Георгий не только духовно окормляет ребят — дважды в неделю он проводит с воспитанниками тренировки по рукопашному бою.

«Духовно-нравственное воспитание важнее физического, ведь ребенок, когда заканчивается его пребывание в Центре, возвращается в ту же среду — в свою не очень благополучную семью, к бывшим друзьям, – говорит отец Георгий. – У него должен появиться тот стержень, та внутренняя духовная сила, которая будет ему помогать себя сдерживать и принимать правильные решения. Я не ставлю перед собой задачу всех воцерковить, сделать послушниками или монахами. Они должны быть настоящими людьми с православной духовно-нравственной ориентацией. Проходит время, и некоторые ребята изъявляют желание креститься, кто-то начинает исповедоваться, причащаться.

Требование у меня одно — все должны быть в храме. Не хочешь стоять, молиться, креститься? Можешь просто так сидеть и слушать, разговаривать нельзя, уходить нельзя. У нашего прихода есть «подшефные» храмы в деревнях Пенино и Согиницы, я вожу туда с собой самых трудных. Некоторые капризничают и возмущаются, но проходит несколько дней, и они уже читают утренние молитвы в храме».

На лето все воспитанники и все преподаватели уезжают. «Где мы останавливаемся? Либо в чистом поле, либо при монастырях и приходах, которые готовы нас принять, — объясняет Юлиана Никитина. — Мы же никому не нужны. Один мальчик как-то начал капризничать: „Вот, почему мы по монастырям да по монастырям, что, других мест нет?“ А я ему в ответ: „Дорогой мой, а скажи-ка, кто готов принять за бесплатно группу малолетних преступников?“

«В философии Центра заложено, что обязательно должны быть субъектные отношения, — говорит Юлиана Владимировна. — К ребенку мы относимся не как к объекту нашей работы, заботы, а как к неповторимой личности. Но для того чтобы это было, должна быть определенная естественность. А для естественности должны быть дела, которые мы делаем вместе. Любую ситуацию, начиная от сантехнической аварии или снегопада, мы разрешаем сообща, что очень важно».

Татьяна Кириллина