ГАРДЕМАРИНЫ, ПРОШЕДШИЕ АД
Спешу на юбилейную встречу выпускников. От предвкушения кровь приятно буд-ддоражит… Я давно женат, свои дети подрастают, а всё ж по духу ближе людей, чем те пацаны, с которыми прошёл Пиндушское мореходное училище, – нет. Ну так, чтоб по-настоящему… И с возрастом чувство это не притупляется, острее становится. В годы учёбы никто даже понятия не имел, насколько яркими станут наши судьбы. Я капитан дальнего плаванья. Мечтал об этом с детства, мечтал страстно и мечту свою осуществил.

Отправился в далекий сказочный край

Пиндушское мореходное училище за всю славную бытность подготовило для народного хозяйства страны целую плеяду колоритных личностей. Своего рода иконостас. «Гвозди бы делать из этих людей!» Двухсотки! Требовалась незначительная доводка, чтобы в дальнейшем превратить их в профи самого разного назначения: сотрудников ГРУ и бесстрашных ментов, штурманов. И своей блестящей карьеры они обязаны этому скромному учебному заведению в Медвежьегорском районе, оксфордов с гарвардами покруче. Да, не все стали морскими волками… Но, без сомнения, каждый, кто выжил, превратился в волка матёрого. Иначе быть не могло. Это судьба каждого сильного, выдающегося переярка.

Я родился в Старом Осколе. Моря у нас отродясь не бывало. Отец работал прорабом в ремстройучастке, мама воспитателем в детском саду. Старший брат пошёл по стопам отца, чего желали и мне. Но я в детстве читал книжки другие: «Двадцать тысяч лье под водой», «Пятнадцатилетний капитан», «Остров сокровищ», «Морской волк»… Э-эх! А мой самый любимый писатель – Даниель Дефо. Его роман «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо» знал наизусть.

А тут ещё на глаза попалась заметка в газете «Вечерний Оскол» (мать считала «как на грех»), следом – объявление по радио: «Пиндушское мореходное училище приглашает…» Я обомлел. Воля моя была парализована. Волшебная боцманская дудочка настойчиво манила в Пиндуши. Не знал, где находится Карелия, понятия не имел ни про какой Петрозаводск, но отблеск романтического ореола краем коснулся и их.

Родители горевали открыто, вид у них был такой, словно прощаются навсегда. А я, одурманенный, по списку собирал вещи, ловил влюблённо-восторженные взгляды одноклассниц и с жалостью взирал на земляков. Восьмой класс закончил без троек – капитан должен быть грамотным! Иначе никак… Распираемый восторгом, с чемоданом, сверкающим никелированными уголками, в новеньких отцовских ботинках, отправился я скорым поездом в далёкий сказочный край. Из тетрадного листка в клеточку сделал маленький кораблик, поставил его на дорожный столик перед собой и долго любовался. Впереди меня ждал ласковый солнечный день длиной в четыре года...

Били, как сивых коз

Дедовщина процветала страшная… Спать не давали трое суток. Каждую ночь в кубрик приходили старослужащие и били. Жили они по соседству: на этаж поднимаешься, направо – второй курс, налево – мы. Ни стены, ни перегородки, ничто не отделяло нас от смерти. Ну, может, только воображение и наши иллюзии. Старшекурсники казались мне зрелыми мужиками, хотя по возрасту старше на год, на два. То ли у страха глаза велики, то ли в юности два года и впрямь – пропасть.

Обычно просто били, как сивых коз, отбирали продукты, деньги, но иногда дедам для разнообразия хотелось привнести в издевательства военно-морской колорит. Тогда они врывались посреди ночи с ором: «Боевая тревога!» Полная шизофрения. Мы выбегали сонные на внутренний плац с матрацами, строились, деды из шлангов обливали всю команду холодной водой. Полный дурдом. Мы, как могли, боролись, огрызались, но это не помогало и в прямых стычках терпели одно поражение за другим.

В короткие минуты затишья я отключался, проваливаясь в сон. Большой яркий свет не мешал, однако побои, гематомы не давали забыться надолго. И тогда я думал… Просто лежал с закрытыми глазами и думал: «Почему так?! Почему нас истязают с остервенением, выдумкой, изощрённо не какие-нибудь фашисты – свои советские ребята?! Откуда вообще берутся фашисты?»

Курсанты понаехали в училище из Молдавии, Москвы, Казахстана, Белоруссии, Сибири, Казани… со всего Советского Союза. Первый курс – три роты. За шестую-седьмую не поручусь, а из нашей, пятой, в первый месяц сбежало тридцать человек.

Выжимая педаль газа, я мчался на встречу с выпускниками.
Из ста сорока шести курсантов нашей роты диплом получили тридцать семь. Лишь тридцать семь заслужили право сменить «яйцо» на вожделенного «краба» – кокарду с якорем, звездой и глобусом «в капусте».
Гардемарины!!! Прошедшие ад!..

Каждый год мы собираемся в Пиндушах на плацу, и всю белую ночь напролёт гуляем. Как всё пройдёт на этот раз? Ума не приложу… Встречу нам омрачили загодя. Дело в том, что весной «Академию Подгайского», наше легендарное училище строгого режима ликвидировали. (Поматросили и бросили.) ЦК ВЛКСМ по ГПТУ №13 принял аж специальное постановление (редкая честь!).

Закрыть такую кузницу кадров!.. Но дальше-то как?
Шёл девяносто второй год. За настоящее страны я спокоен: его обеспечим МЫ. А вот что станет с нашим будущим, абсолютно не понятно.

Александр Костюнин