ОТЕЦ ТАЙКОМ СОБИРАЛ ИНФОРМАЦИЮ О СЫНЕ
28 июля исполняется 90 лет со дня рождения выдающегося актера и режиссера Владимира Басова. У него были две страсти, которым он отдавался с одинаковой силой, — кино и женщины. О своем знаменитом отце рассказывает сын Владимира Басова и Натальи Фатеевой актер и режиссер Владимир Басов-младший.

«Мама меня от него оберегала»

— Владимир Павлович красотой не блистал, но его женами были первые красавицы советского кино Роза Макагонова, ваша мама Наталья Фатеева, Валентина Титова. Как ему удавалось завоевать таких женщин?
— Когда отца об этом спрашивали, он всегда отвечал: «Я — русский Жан Рошфор!». Был такой французский актер — сейчас его, к сожалению, уже мало кто помнит — они с папой даже внешне чем-то похожи. Рошфора обожали все женщины Франции, а Басова — все женщины Советского Союза. Моя жена говорила, что чисто по-женски она понимала поклонниц отца: от него исходила настолько сильная мужская энергетика, что ее нельзя было не ощутить, даже просто стоя рядом.

Да, красавцем он не был, но умел и любил одеваться, всегда выглядел модным и каким-то несоветским, что ли, — в повседневной жизни очень любил носить дефицитные в то время джинсы и футболки.

— Кроме того, часто ме¬нял автомобили и курил только «Мальборо», которые специально для него держали в ресторане «Националь». Откуда у Басова эта западная манера?
— Дело, наверное, в том, что он был, как сейчас говорят, не из простых. Его мама, моя бабушка, была книгоношей — такие люди несли, как сказали бы сейчас, культуру в массы: они ходили из деревни в деревню и обучали крестьян и их детей грамоте. В советское время мама была заведующей коммуной для детей военнослужащих: читала им книги Пушкина, Толстого, Чехова. Его отец, мой дед, философ по образованию, интеллигент по происхождению, служил красным комиссаром, воевал с басмачами в Средней Азии и очень рано трагически погиб.

— Вы в детстве почти не общались с отцом?
— После развода с папой мама меня от него «оберегала», говорила: «Он тебе больше не отец».

— Но у нее были для этого основания — если верить прессе, во время жизни с вашим отцом она изрядно от него натерпелась?
— Да ерунда все это! Ну, выпивал человек время от времени... Подумаешь, трагедия! Нельзя сказать, что во времена моего детства мы с отцом совсем не общались. Иногда он забирал меня из интерната, в который отдала меня мама, а раз в месяц мы с ним обязательно разговаривали по телефону. Но, как выяснилось позже, отец звонил мне гораздо чаще, просто мама не подзывала меня к телефону — не считала нужным.

Теперь, точно так же, как когда-то отца, мама оберегает себя от нас, своих детей — меня и моей сестры Наташи, которую она родила от космонавта Бориса Егорова. Когда я ей звоню, она даже не отвечает — просто бросает трубку.

— Сколько же вам было, когда вы снова встретились?
— 18. Я уже окончил школу, поступил во ВГИК на курс Сергея Бондарчука, женился — мы с Олей познакомились в школе и ждали только совершеннолетия, чтобы расписаться. И вот как-то шли мы с женой после премьеры фильма «Пока безумствует мечта», где отец сыграл очень яркую эпизодическую роль, по Тверской, тогда улице Горького. Оля остановила меня около дома, в котором жил отец, и неожиданно сказала: «Давай зайдем к нему в гости!». — «А давай!» — смело ответил я, а у самого от страха ноги стали ватными.

Другая семья и другая жизнь...

Выйдя из лифта, мы подошли к двери и позвонили. Отец открыл: «О, Володя! Заходите, вы вовремя — я как раз ужин приготовил». Как будто и не было долгих лет нашей с ним разлуки и мы только вчера расстались. Потом, повернувшись к Оле, добавил: «А вы — Володина жена!». Понимаете, он все время интересовался моей жизнью, все обо мне знал — исподволь, тайком собирал информацию!

Впоследствии отец как мог старался загладить свою вину передо мной — снимал в своих последних фильмах «Время и семья Конвей» и «Семь криков в океане», помогал материально. А когда мы с женой вынуждены были уйти из квартиры моей матери, помогал оплачивать съемное жилье. Правда, деньги он мне давал нарочито театрально, при всей съемочной группе, зато сумма значительно превышала ту, что была нам нужна.

Когда меня должны были призвать в армию, отец позвонил своему другу актеру Владимиру Сошальскому, который работал в Театре Советской Армии, где тогда проходили службу многие молодые актеры, чтобы и меня взяли туда. Конечно, там тоже работа была не сахар — нам приходилось работать монтировщиками, носить декорации, но с реальной службой это, конечно, сравнить было нельзя. Моими сослуживцами были Андрей Ташков, Антон Табаков и Саша Балуев.

— С братом Сашей, сыном вашего отца и Валентины Титовой, вы дружите?
— Сейчас да. Когда-то ведь именно я ездил к нему в часть, чтобы сообщить о смерти отца. А вот с нашей общей сестрой Лизой, дочерью Басова от Титовой, мы не общаемся — она этого не хочет. На суде, на котором делили папино наследство, Лиза выступала против нас с моей женой Олей, чуть ли не хищниками называла, готовыми на все, лишь бы вырвать свою долю. В результате всех этих свар мне достались машина и гараж, Саше — дневники отца, а Лизе и Валентине Антиповне — все остальное. Позже Лиза вышла замуж за пожилого грека и уехала за границу, сейчас она живет в Париже.

Никогда не забуду, как впервые в жизни увидел Сашу. Отец в то время уже женился на Титовой, и они жили в соседнем с нами доме на улице Мосфильмовской. Как-то, играя во дворе, я увидел, что из подъезда вышел Басов с незнакомой мне женщиной и маленьким мальчиком. Я рванулся к нему: «Папа!», он, увидев меня, обрадовался, помахал мне рукой. Но я, пробежав несколько шагов, развернулся и кинулся обратно. Кажется, именно в тот момент я понял, что у отца теперь другая семья и другая жизнь...

Сейчас нас с братом больше объединяет, чем разъединяет. Саша написал сценарий для моего фильма «Салями», сейчас работает над новым — для другой картины. А еще мы с братом снимаем документальную ленту к 90-летию отца для канала «Культура». Денег, как всегда, не дали, поэтому брат монтирует эпизоды из фильмов Басова с отрывками из писем, которые отец писал с фронта своей маме, нашей бабушке...

Людмила Грабенко