ПРИМЕТ ЛИ ЕГО ТАТЬЯНА ОБРАТНО ИЛИ НЕТ?
Алексей жил со своей женой уже много-много лет. Пятнадцать. Так получилось, что детей у них не было... И Татьяна все свое нереализованное материнство бросила на Алексея, Алешечку, как она его ласково называла. Алешечка рос профессионально, дослужился до начальничества, не очень высокого, но человек двадцать в подчинении имел. Татьяна тоже работала, но основное для нее было – дом и муж.

На горизонте появилась возлюбленная

Она хозяйственная была, Татьяна, ласковая и заботливая. Вставала за двадцать минут до того, как просыпался Алексей. Готовила завтрак. Подглаживала свежую рубашку. И обязательно делала бутерброды на перекус любимому на работе, и заворачивала их в шуршащие пакетики. Пакетиков этих у нее был целый выдвижной ящик.

Алексей ничего не говорил. Но где-то глубоко внутри копилось раздражение на такую вот чрезмерную Танину домовитость, на то, что она стала какая-то уже заботливая мамаша-наседка, а не страстная возлюбленная. И на пакетики раздражался. Валяются везде…

И страстная возлюбленная не замедлила появиться на горизонте. Пришла в его отдел молодая и крутая. Рыжая, высокая, худая. Стояло лето, и Алексей вдруг обратил внимание на ноги молодой сотрудницы – какие-то просто бесконечные, про такие говорят: растут от коренных зубов. И главное, обута Алиса (ее звали Алиса) была в легкие босоножки без каблуков, и были у нее нежные-нежные, ярко-розовые пятки. Как яблоки, подумал Алексей. И потерял голову.

Они целовались с Алисой в офисе, боясь быть застигнутыми сотрудниками. И в машине Алексея (он подвозил Алису до дома). И в городском парке, и в кино, и везде. Это было самое настоящее, полное счастье. И не было в нем места быту, ремонту, борщам, даче, всей этой повседневной пошлости. Рыжие волосы, розовые пятки.
Никаких пакетиков. Никаких бутербродов…

Алексей ушел из семьи, от плачущей, сразу постаревшей Тани. И ему не было ни капельки стыдно. Квартиру и все остальное оставил Татьяне. Сняли квартиру с Алисой. Зажили по-новому, весело и бурно. «Шикардос», говорила Алиса. Было у нее такое словечко… Алиса с работы уволилась. «Красивые женщины не работают», - сказала она.

Дома, однако, Алиса ничем не занималась. Утром Алексей тихой мышью скользил на кухню, пил растворимый кофе. Алиса спала до полудня. Потом отсылала эсмэску Алексею: «Зайке скучно». Алексей мчался в обеденный перерыв домой – веселить Зайку… Вечером тоже получал эсмэску: «Кушать хочется, купи тортик». Куда-нибудь шли – в кафешку, в киношку…

Через полгода, получив эсмэску про тортик, Алексей, неожиданно сам для себя, ужасно разозлился. Представил праздную Зайку, целый день валяющуюся в разобранной кровати, бесконечно полирующую ногти… Страшно захотелось супчика. Это был первый звоночек. А потом «любовная лодка разбилась о быт». Алексей собирал свои вещи. Не знал: примет ли его Татьяна обратно или нет. Просто уходил – в никуда. Алиса рыдала и заламывала руки.

- Ты думаешь, я никого себе не найду? Да таких как ты… - кричала она.
- Замолчи, дура, - грубо прикрикнул Алексей. – Что ты за женщина… Даже пакета чистого в доме нет.

Почему-то обиднее всего казалось вот это, - отсутствие шуршащих пакетиков. Расстелил на полу простыню. Покидал туда, что под руку попалось. Завернул края простыни, - получился мешок, как у Деда Мороза.
- Шикардос! – услышал в спину.
Алексей не оглянулся и громко захлопнул дверь.

Екатерина Рощина