МЕЧТА ФЕРМЕРА О ТОМ, ЧТОБЫ ЛЮДИ МОГЛИ ПРИЙТИ В МАГАЗИН И СКАЗАТЬ: «Я ХОЧУ МЯСА ОТ ХАПЕРСКОГО»
35-летний Игорь Хаперский разводит уникальную мясную породу белых французских коров шароле в Харьковской области. «Мясным поголовьем крупного рогатого скота никто у нас не занимается, - объясняет глава района. — Игорь Александрович занял свою нишу - элитное животноводство. За такими фермами, как у него, — будущее».

Испытывали стыд — за нашу серость и убогость

— Скажите, вы сами приняли решение — работать на земле?
— Да. И вуз выбрал соответствующий. Родители хотели, чтобы я стал учителем. Но я не послушался и поступил на экономический факультет Харьковского национального аграрного университета. После четвертого курса поехал на производственную практику в Англию. Она дала мне очень много. Четыре месяца мы трудились у фермера. Приехали студенты из Литвы, Германии, Испании. Все зарабатывали ежедневно в среднем по 30 фунтов. А мы, трое украинских ребят, — по 70–80. Оплата была сдельная — что собрали (мы работали на малине и клубнике), то и наше.

Через неделю хозяин вызвал нас к себе, побеседовал и создал бригаду по благоустройству фермы. Строили теплицы, занимались ремонтом. И если остальные студенты привезли с практики (в пересчете на евро) по полторы тысячи, то я и мои друзья — по четыре тысячи. Кстати, фермер говорил, что никогда никого не приглашает к себе дважды. Впервые сделал исключение для украинских студентов: выдал нам повторное приглашение.

— Воспользовались им?
— Нет. После пятого курса — выпускные экзамены, было не до Англии. А сразу после практики мы получили тяжелую психологическую травму. Оставаться за границей никто не собирался, но, вернувшись домой, испытывали стыд — за нашу серость, убогость. Это ощущение помню четко. И еще: именно в Англии я осознал, что в моей жизни все зависит только от меня...

Тогдашний председатель колхоза в Петро-Ивановке, вместо того чтобы взять на работу молодого перспективного выпускника, имевшего направление от колхоза на учебу, даже не стал с ним разговаривать. Да еще и уволил его маму, 15 лет проработавшую в колхозе главным бухгалтером. Чтобы не могла повлиять на трудоустройство сына. И остался молодой выпускник со свободным дипломом. К счастью, в соседнем селе на предприятии требовался главный бухгалтер. И Хаперский сразу попал на эту должность.

— Проработал год, а потом вместе с отцом на привезенные мной из Англии четыре тысячи евро начали заниматься фермерством, — продолжает Игорь Александрович. — Видите этих коров? Они белые, как снег. Французская порода шароле. Я влюбился в эту породу и никакой другой заниматься больше не планирую, — объясняет мой собеседник уже по дороге к лугу, на котором пасется необычное белое стадо. Трава здесь по пояс, а запах от нее такой душистый, что с непривычки кружится голова.

У нас в Харьковской области было два хозяйства, где занимались мясным животноводством. В Вовчанском районе на государственном племенном заводе разводят мясную породу коров шароле. Вот оттуда в мае 2010 года я и привез 25 телочек и одного бычка. В 2011 году получили первых телят. Сейчас у меня в общем стаде почти 120 голов скота.

Мраморную телятину можно есть губами

— Это исключительно мясная порода?
— Да, мы их не доим. Берем телочку, выращиваем, она приносит нам теленка. Он до восьми месяцев пьет молочко, и только потом мы его отлучаем от мамы. Эта технология — из Франции. У нас в селах привыкли, что коровы и бычки или в сараях, или на цепях за селом. Но скотине в первую очередь нужна воля. Весной мы выпускаем на луга телят весом 50–60 килограммов. До осени они нагуливают 250–300 килограммов. Дополнительно мы даем только воду и соль.

Где вы еще такое видели — выращивать скот без комбикорма, без примесей? Этих лугов и трав достаточно, чтобы телята имели суточный прирост около килограмма. На выходе мы получаем высококачественное мраморное мясо. Стопроцентно белковый продукт. Мраморную телятину можно есть губами — настолько она мягкая. В ней нет характерного для говядины запаха, который не нравится некоторым людям. Нет и жира — бычки и телочки гуляют на свободе, а не едят в стойле комбикорм.

В Европе существует культура производства экологически чистой продукции. Потребитель даже может увидеть, где, на каких лугах пасется стадо. Я собираюсь построить небольшой домик для своих покупателей, чтобы они приезжали в село, сами все увидели, посмотрели на эти луга, на вольно пасущийся скот. Понимаю, что культуры употребления мяса такого качества у нас пока нет. Но и в других странах она появилась не сразу. Я готов ждать, когда будет спрос на такую продукцию.

Сегодня у сельского фермерского хозяйства Игоря Хаперского «Зоря» 450 гектаров пашни, столько же сенокосов и лугов. Луга еще недавно стояли заброшенными, жители соседних сел с радостью отдали их в аренду фермеру. Кстати, о том, что благодаря Хаперскому окрестные села начали возрождаться, красноречиво говорят цены на жилье. Рядом с домом, который недавно продали за три тысячи гривен, стоит такой же. Но его покупают уже за 30 тысяч.

На фермера пока работает 16 человек. В основном это местные жители. Условия приема на работу для села довольно жесткие: не пить и не курить.

— И как? Соглашаются? — интересуюсь у Хаперского.
— Да. Самое главное — верят. Я держу уровень зарплаты и социального пакета, равняясь на лучшие крупные хозяйства.

— О чем мечтаете?
— О том, чтобы харьковчане могли прийти в магазин и сказать: «Я хочу мяса от фермера Хаперского». И им его должны вынести. Не замороженное, а свежее мясо. Сейчас у нас в супермаркетах продают новозеландскую замороженную мраморную говядину по 450 гривен за килограмм. Мне хочется, чтобы мои земляки покупали нежное мясо из Дворечанского района. Свое, не заграничное.

Галина Кожедубова, Харьков