ТАНИЧУ ВЫПАЛ ЖИЗНЕННЫЙ ВЫИГРЫШ — ЕГО ЖЕНА
15 сентября исполняется 90 лет со дня рождения выдающегося поэта, автора стихов к песням «Черный кот», «Комарово», «Идет солдат по городу», «Погода в доме» и многим другим, фронтовика и лагерника, одного из создателей культовой группы «Лесоповал» Этот жизнерадостный человек ушел из жизни, не дожив всего четырех месяцев до 85-летия. До последнего вздоха с ним была его жена Лидия Николаевна Козлова — талантливая поэтесса, всю жизнь сознательно державшаяся в тени своего знаменитого мужа. В любви и согласии супруги прожили больше 50 лет, что не помешало Михаилу Исаевичу незадолго до смерти сказать: «Лида, а ведь мы с тобой так и не налюбились...».

«Ой, а я вас видела во сне!»

— Лидия Николаевна, как вы познакомились с Таничем?
— Это случилось в старинном купеческом городе Саратове, который кажется иллюстрацией к пьесе «Бесприданница» Александра Островского. Меня вместе с другими выпускниками техникума направили туда на строительство Волжской ГРЭС. В старом доме, в разделенном на клетушки подвале, где до революции его хозяин, купец, хранил мясо, поселили людей — каждой семье досталось по комнате.

В одной из них жила древняя старуха-дворничиха, которая и сдала мне и еще двум девушкам по топчанчику. Наша хозяйка нагоняла на меня страх: сгорбленная, морщинистая, хромая — настоящая Баба-Яга. Со временем я стала замечать, что, когда сплю, она садится и смотрит на меня. До сих пор не знаю, зачем она это делала, — может, свою молодость вспоминала.

Накануне моего 18-летия дворничиха неожиданно спросила: «Хочешь, я покажу тебе твоего су¬женого? Сделай из спичек колодец и ложись спать. Раз в жизни открываются двери в будущее — можно узнать все, что с тобой случится». И действительно, в ту ночь мне приснилась вся моя жизнь — то, что я тогда увидела, сбылось и продолжает сбываться до сих пор. Был в моем сне и Танич, поэтому, когда через несколько месяцев я его увидела на студенческом празднике в общежитии, то, не подумав, выпалила: «Ой, а я вас видела во сне!».

В то время я уже потихоньку играла на гитаре и сочиняла песни. На стройке нашла газетку, а в ней стихи, которые мне понравились, подобрала к ним музыку. Тем же вечером ее спела, и тут незнакомец, который случайно затесался в нашу компанию, отмечавшую в комнате общежития 7 ноября, неожиданно сказал: «А ведь это стихотворение написал я». Пришлось срочно принимать решение, выходить за него замуж или нет. Я поняла, что он — моя судьба. И не ошиблась: Танич сделал меня счастливой.

— Вы что, так сразу и поженились?
— Нет, до этого было еще очень далеко! В то время я еще ни с одним мальчиком даже рядом по улице не прошла, поэтому и от Михаила, который был на 15 лет старше, долго держалась на расстоянии. Он же, как впоследствии признавался, влюбился в меня с первого взгляда, и его мое поведение расстраивало. С горя уехал под Астрахань, в поселок Светлый Яр, работал в местной газете и писал мне оттуда трогательные письма. Мне было стыдно, что так задурила парню голову, я поехала за ним, и вскоре мы поженились — это было в 1956 году.

«Вы там уже давно повенчаны»

Общее хозяйство мы начинали с нуля: у невесты в узелке, кроме школьной формы, лежали два платья (третье — на мне), а у жениха из имущества была только подушка-думочка и алюминиевая ложечка. Мы долго жили в нищете. Только через восемь лет смогли купить мне отрез — 80 сантиметров дешевой ткани шириной метр 50, из которого я своими руками сшила себе обновку. Мише за это время пару раз приобретали пиджаки, чтобы ему было в чем ходить на работу в редакцию газеты (до этого его брали только разнорабочим).

Поженив¬шись, сняли летнюю кухню, в которой в марте, когда мы туда въехали, еще не оттаяли после мо¬розной зимы стены. Наш свадебный обед состоял из яичницы с кусочком са¬ла, подаренных нам хозяевами. Но, не¬-смотря ни на что, мы были счастливы.

— Вы ведь прожили вместе, если не ошибаюсь, больше полувека?
— Незадолго до смерти муж исповедовался и покаялся во всех своих грехах. Все мы, дети и внуки, вышли из комнаты, а священник провел там довольно много времени. «Господи, — переживала я, — он же умрет, не дотянув до конца исповеди!». Но вскоре батюшка попросил нас войти. Миша лежал на нашем четырехметровом красном кожаном диване совершенно обессилевший, у меня сердце сжалось, когда я его увидела.

И вдруг он спросил: «Отец Константин, а вы можете нас с женой обвенчать?». Это было поразительно: человек, который одной ногой уже находился на том свете, вдруг захотел оформить наши отношения перед Богом! Помолчав, священник спросил: «Михаил Исаевич, а сколько лет вы с Лидией Николаевной женаты?». — «Да, — говорит Миша, — уже почти 52 года». И я вижу, как у батюшки вырывается вздох облегчения: «Не волнуйтесь, вы там (он показал на небо) уже давно повенчаны».

— Видя вас в разных телепрограммах, я неизменно восхищаюсь вашим вкусом. Михаил Исаевич гордился вами?

— Не уверена, что Михаил Исаевич мною гордился, но знаю, что он меня любил. Это большая редкость, когда мужчина любит одну женщину всю жизнь. Он никогда со мной не сюсюкал, не называл лапонькой и рыбонькой — Миша был крутым мужиком, потому что жизнь сложная, слабаков не терпит.

Что муж на самом деле обо мне думал, я узнала уже после его смерти, из интервью, которое он дал латвийской журналистке. Мне неудобно повторять его слова, но раз уж у нас пошел такой откровенный разговор, процитирую:
«Я встретил удивительного человека — и по уму, и по характеру... Она — мое счастье. Сам я ничего не стою, мне просто выпал жизненный выигрыш — моя Лида». А мне Миша однажды сказал: «Когда я тебя встретил, то захотел стать лучше, чем есть на самом деле. Всегда старался тебе доказать, что я такой, как ты обо мне думаешь». Его любовь ко мне с годами не уменьшалась, а росла, и это не моя, а его заслуга. Таких благородных людей, как мой муж, я больше не встречала.

— Вы успели сказать ему о своей любви?
— Миша не любил сантиментов, поэтому при жизни мы редко признавались друг другу в чувствах — считали, что их лучше всего доказывать делами. Но когда Миша умирал, я сидела рядом, держала его за руку и говорила все то, что не успела до этого сказать, — его уже не стало, а я все признавалась и признавалась ему в любви. Говорят, даже после смерти еще какое-то время человек все слышит и понимает — теперь я это точно знаю, потому что видела, как в ответ на мои слова по Мишиной щеке скатилась слеза...

Людмила Грабенко