ЗАКОНОДАТЕЛЬ ПОЛИТИЧЕСКОЙ МОДЫ
В принципе все самое важное на выборах Мэра Москвы случилось задолго до того, как в урну для голосования упал первый избирательный бюллетень. Это была настоящая война политических стилей, и Навальный запомнится не столько благодаря результатам, сколько благодаря своей избирательной кампании.

Дал возможность вздохнуть

На этих выборах между собой схлестнулись «советская архаика» и «либеральный постмодернизм». Чтобы оценить исход этого состязания, не надо было ждать окончательного подсчета голосов. С первых шагов невооруженным глазом было видно, что старое не выдержало столкновения с новым.

Ностальгический пузырь «советского официоза», трепетно раздуваемый государственной пропагандой, оказался мыльным. Он лопнул, наткнувшись на острые углы «детских кубиков» Навального. Кампания Навального наглядно и убедительно показала, что часы российской истории уже показывают другое время, а оппоненты Навального, может быть, и симпатичные люди, но безнадежно застряли в прошлом.

Я обнаружил, что Россию заполонили вечно вчерашние (если не позавчерашние) люди, застрявшие в «золотом веке» советской цивилизации – брежневских 70-х, которых распирало от вовремя не реализованных амбиций. Их было много, и каждому из них снится свой персональный «совковый» сон: кому империя, кому равенство в бесправии, а кому бесправие без равенства.

На это можно было бы не обращать внимания, но тут подоспела путинская «реставрация», и «совок» стал навязчиво модным стилем. Он стал глядеть на меня с экрана телевизора строгими глазами Кати Андреевой, от него некуда деться, поскольку он возобладал буквально повсюду - в Кремле, в Думе и просто на улице, в речах вождей и молчании холуев.

Вот в этот самый момент, когда средний класс уже буквально рвало с Родины (судя по всему, за годы правления Путина из России уехало почти столько же людей, сколько покинуло ее в гражданскую войну), на историческом горизонте вдруг появляется Навальный и открывает форточку. И уже не важно, хороший Навальный или плохой, оправдает он надежды или не оправдает, нравится он всем или только некоторым. Важно только то, что он дал возможность вздохнуть и перевести дух.

В этом смысле даже не так важно, победил Навальный Собянина или нет, тем более всем и так понятно, что соревнуется он не с Собяниным. Точно также не имеет значения, въедет ли Навальный в политику после этого на белом коне или его подвяжут к колеснице как Ахиллеса. Он уже совершил свой подвиг Геракла, приоткрыв дверь Авгиевой конюшни. Зато имеет значение рождение нового политического стиля, олицетворением которого стал Навальный.

У публики сегодня новый кумир

Он в ходе избирательной кампании доказал, что в России к политической жизни проснулось поколение, сознание которого свободно от ностальгических «совковых» стереотипов и что это поколение хочет оформить Россию по-своему – повеселее и повыразительней. По сути, Навальный заново похоронил «совок», он сделал его смешным. Теперь «скучного» Путина можно любить только за деньги. Он больше не cool.

Переменчивое сердце общества отдано другому герою.

Выборы, конечно, пройдут, однако рожденный ими политический стиль останется. Он как джин выскочил из запечатанной Кремлем бутылки, и обратно его уже не удастся загнать никакому Володину, даже усиленному вроде бы возвращаемым в строй Сурковым. У этого напитка слишком притягательный вкус, чтобы он быстро забылся. Свобода – это вообще сильнодействующий наркотик, привыкание к нему происходит почти мгновенно. На состоявшихся выборах свободу попробовало слишком много людей, чтобы это прошло бесследно.

В принципе мавр Навальный сделал свое дело и может даже уйти (дело будет двигаться своим чередом). Но он, конечно, никуда не уйдет. Потому что Навальный теперь не столько оппозиционный политик, сколько законодатель политической моды. И, если оппозиционного политика можно закатать, раскатать, оболгать и так далее, то что делать с модой на оппозицию, не знает никто.

То, что сейчас происходит с массовым сознанием уже и не политика вовсе. Это шоу-бизнес, в котором свои правила игры, и их диктует сегодня отнюдь не Кремль. Путин и сам когда-то был способным актером на олигархических подмостках, но те времена прошли безвозвратно. Теперь он нелюбимый всеми финдиректор прогоревшего театра. У публики сегодня новый кумир, недаром портреты Навального можно увидеть как на автобусной остановке в Марьино, так и на лобовом стекле «Мерседеса» на Охотном ряду.

Сила Навального не в том, что у него есть какая-то особо ценная программа, он популярен не потому, что все поверили, будто он самый честный, за ним идут не потому, что он самый умный. Он учит людей не думать, а дышать. Естественно, что в стране, где главным дефицитным товаром является свежий воздух, продавец воздуха становится самым популярным человеком.

Психологическое поражение Путина

Московские выборы – это не столько политическая победа Навального, сколько психологическое поражение Путина. Они обозначают тот рубеж, после которого возникает стойкое отторжение власти массовым сознанием.

Надо привыкнуть к мысли, что Навальный – это надолго и всерьез. И дело не в том, что он какой-то особенный, а в том, что волею случая в него вселился сегодня мятежный и беспокойный дух русской истории. Навальный – это воплощение скрытых ожиданий поколения, перешагнувшего советский Рубикон.

У этого поколения много недостатков, но есть одно преимущество – за ним будущее. Собственно говоря, сегодня уже неважно, почему таким воплощением стал именно Навальный. Сие есть таинство истории - если ее дух жив, она сама всегда сама находит способ организовать его реинкарнацию.

В глазах Кремля Навальный выглядит демоном революции. Власти кажется, что, нейтрализовав Навального, она снимет революционную угрозу. Это очень наивный взгляд на вещи. Навальный не пишет сценарий, он лишь его озвучивает. Можно с уверенностью сказать, что каждый член списка Магнитского сделал для приближения революции намного больше, чем Навальный…

Навальный не виноват в том, что вселившийся в него дух оказался столь революционным. Какое время, такие и песни. Конечно, сегодня власть в испуге может пойти в отношении Навального на любое преступление. Но в сложившихся обстоятельствах преступление против Навального автоматически превращается в преступление против истории. А преступление против истории – это больше, чем уголовное преступление. Это ошибка.

Владимир Пастухов