В 21 ГОД СТАЛА ПРИЕМНОЙ МАМОЙ ДЛЯ 13-ЛЕТНЕГО СИРОТЫ
Дарья Алексеева редактирует портал об информационных технологиях для некоммерческих организаций «Теплица социальных технологий», участвует в организации благотворительного фестиваля «Душевный Bazar» и работает менеджером по развитию в Центре равных возможностей «Вверх». А еще она воспитывает сына Даню - взяла подростка под опеку, когда ему было 13, а ей – 21 год.

Обниматься с детьми в детдоме — нечестно

Дарья уверена, что как только волонтеры поймут, что дорогие подарки и мастер-классы не помогают воспитанникам детских домов и интернатов социализироваться, когда тема приемных детей появится в телесериалах и исчезнет такое наследие прошлого как «тайна усыновления», тогда станет понятно, что в обществе что-то меняется.

— Чаще всего волонтерами и приемными родителями становятся после 30 лет. А вы стали волонтером, когда еще только получали образования. Почему стали ездить в детские дома?
— У меня все было предопределено: училась в профильной экономической гимназии, поступила в Финансовый университет. Я не была супер-успешной, но и учиться было не очень сложно. И уже на первом курсе стало дико скучно. Знала, что будет дальше: работа в корпоративном секторе, дресс-код, отдых за границей… Случайно увидела объявление о поездке в детский дом.
Мне было просто любопытно, и я поехала.

— Обычно запоминается первое посещение.
— Да, помню, что в мой первый приезд в детский дом ко мне на колени сел мальчик. Волонтеры обычно тискают детей, а я, наоборот, пыталась его не обнимать, чтобы он не сделал никаких ненужных выводов, ничего себе не напридумывал. Я считаю, что обниматься с детьми в детдоме — нечестно...

— Как вы возглавили волонтерскую группу?
— В тот момент волонтерами никто не руководил, а кому-то ведь надо звонить директору детдома, высылать списки, отчитываться за то, что происходит не так. Получилось, что этим человеком стала я. Помню, как-то утром мне позвонили все волонтеры, и сказали, что не смогут поехать. Шел дождь, я ехала одна. Мне не хотелось, но я - координатор, значит, надо ехать. Понятно, что никаких результатов от таких поездок не было.

— Почему?
— Мы можем говорить, что дети общаются с волонтерами и узнают что-то новое. Это, конечно, полезно. Но вот если мы проведем мастер-класс по мыловарению и скажем при этом, что воспитанники детдомов социализируются, кому мы врём? Это развлечение на полдня, но глобальные проблемы остаются с ними. Все эти наблюдения полезны, потому что только после этого люди перестают ездить в разовые бессмысленные поездки, а идут работать в фонды или берут детей в свои семьи. И это, по-моему, - правильное продолжение волонтерской работы.

«Страха, что я не справлюсь, не было»

— У вас есть приемный ребенок Даня, которого вы взяли под опеку. Чем объяснить ваше решение, ведь тогда Дане было 13 лет, а вам — 21?
— С Даней я познакомилась в детском доме. Через год взяла его на гостевой режим на все лето, а потом стала забирать его каждые выходные. В тот момент не думала об опеке — оканчивала четвертый курс университета, и планы на жизнь были другие.

Но через год гостевого режима директор детдома позвонила и сказала: «Дарья, мы собираемся переводить Даню в коррекционный интернат — он не управляем». В тот момент я решила, что либо заберу его домой, либо он получит пять классов образования (по коррекционной программе так и получается) и ничего хорошего с ним больше не случится. Я предложила вариант с опекой директору детского дома сразу же, не задумываясь

— А страшно не было? Все-таки серьезная ответственность.
— Страха, что я не справлюсь, не было. Страха, что не отдадут, тоже — нужно, чтобы я была совершеннолетней, здоровой, обеспечена жилплощадью, не судима, финансово стабильна и прошла школу приемных родителей. С детским домом мы были в хороших отношениях – они представляли себе мой ресурс и дали согласие на мою кандидатуру.

Страшно было в первые дни, когда Даня стал жить у нас дома. Он по двадцать раз в день звонил мне на работу, я думала, господи, неужели это будет продолжаться до его совершеннолетия? Иногда я игнорировала звонки, потом мне звонила мама: «Даш, он сидит на подоконнике и уже часа два, не отрываясь, смотрит в окно. Это жутко». Но этот этап закончился примерно через неделю – мы вместе записались в фитнес-центр, у Дани появились первые знакомые.

— Сколько лет существует центр «Вверх» и кто в нем проходит обучение?
— Центр «Вверх» действует в Москве уже больше 10 лет, в нем получают поддержку около 100 выпускников детских домов. Ребята получают полноценную образовательную, социальную поддержку, сейчас мы занимаемся их трудоустройством.

— В 2013 году вы создали при центре мастерскую под названием «Руки Оттуда». Что там делаете?
— К нам в Центр «Вверх» пришел Павел Захаров, волонтер, умеющий делать красивые кормушки для птиц. Он придумал, что ребята будут делать их и продавать. Недавно мы 100 штук сдали в Парк Горького. Ребята делают не только кормушки, но и скворечники, брелоки, магниты.

Каждая кормушка, скажем, стоит 2 тыс. рублей: половина идет автору, половина — в центр на оплату занятий, зарплату педагогам, которые занимаются с ребятами.

— Сейчас вы занимаетесь социальными проектами. А в будущем?
— Мне кажется, что мои ближайшие 20-30 лет будут посвящены тому же. Фокус в том, что технически мы делаем все то же самое, что и сотрудники компаний за большие деньги. Правда, я ни на секунду не забываю, для чего я работаю. И мне это очень нравится! Не вижу никакого смысла уходить в коммерцию, продавать батарейки, шампуни или проводить финансовый аудит.

Иоланта Качаева