20 ЛЕТ НАЗАД СТРАНА ЧУДОМ НЕ СВАЛИЛАСЬ В ГРАЖДАНСКУЮ ВОЙНУ
3 октября 1993 года противостояние президента и парламента вылилось в уличные столкновения и завершилось расстрелом Белого дома. В последний раз события октября 1993-го всерьез обсуждались в России четырнадцать лет назад. Тогда отечественный парламент предпринял попытку отрешить от должности президента Ельцина, и в числе других причин для этого был назван разгон Верховного Совета. Предложение набрало голоса 263 депутатов, то есть большинства, но для объявления импичмента этого оказалось недостаточно.

Что же на самом деле произошло?

С тех пор вопрос о том, что это было – антиконституционный роспуск законно избранного парламента? Подавление вооруженного мятежа реакционных сил? Личное столкновение двух амбициозных лидеров, Ельцина и Хасбулатова? – не поднимался.

Да и кто, собственно, мог бы затеять такой разговор? Дума образца 1999-го была последним местом, где поощрялись, точнее, самопроизвольно возникали дискуссии. Средства массовой информации? Начиная с апреля 2001-го, когда перестала существовать телекомпания НТВ в своем исконном виде, российские СМИ были так заняты проблемой самосохранения, что им было никак не до инициирования общественных дискуссий.

Исполнительная власть? Это было бы очень странно. Сколько ни придумывай эпитетов для 1990-х, никаких других корней у людей, пришедших к реальной власти в России после 1999-го, не было и нет. Поэтому искать ответ на вопрос, что же на самом деле произошло в центре Москвы в октябре 1993-го, предоставили следующим поколениям. Долго ли осталось ждать возобновления этой дискуссии?

Действующая власть надеется, что да, долго. Ее оппоненты придерживаются, естественно, иного мнения. Хотя, возможно, и те, и другие не до конца отдают себе отчет в том, насколько принципиальны события двадцатилетней давности в нынешнем раскладе сил.

Дело в том, что кровопролитные октябрьские столкновения 1993-го невозможно обсуждать как изолированное историческое событие. Они имели продолжение, и такое, что принесенные жертвы (более 150 погибших и более 300 раненых, только по официальным данным) могли бы показаться трагической, но соразмерной платой за продолжение трудных, но таких необходимых реформ. Могли бы, но не кажутся.

Шансом на спасение своей популярности

Через год, в 2014-м, наступит время еще одного юбилея – двадцатилетия начала первой чеченской войны. Между этой точкой и событиями октября 1993-го – прямая линия. Ее проложил президент Борис Ельцин. А потом и продолжил.

Война в Чечне показалась ему шансом на спасение своей популярности, таявшей на глазах (не только из-за октябрьских событий, но из-за них в том числе). Война эта обещала быть, со слов его окружения – не столько злонамеренного, сколько бездарного, – совсем маленькой и безусловно победоносной.

И кроме того, президенту казалось, что повоевать очень хочет российская (по сути советская) армия, застоявшаяся после Афганистана. А может быть, решающим оказалось то чувство благодарности, которое Борис Ельцин испытывал к генералам, поддержавшим президентскую сторону в конфликте 1993-го. В любом случае – расчеты не оправдались. Война получилась проигранная, а по масштабам – политическим, экономическим, социальным – гигантская.

И в 1996-м мышеловка захлопнулась. Никаких других способов остаться у власти, кроме сговора с крупным капиталом на президентских выборах и всем этому сопутствующим – залоговыми аукционами, телевизионной промывкой мозгов, массированным применением административного ресурса на выборах, – у Бориса Ельцина не оставалось. Точно так же, как спустя четыре года он не оставил себе другого выхода, как выбрать преемника, на которого можно положиться, и ради его раскрутки возобновить войну в Чечне. Последствия? На Первом канале.

История – наука вполне точная. Никаких чудес, аномалий и необъясненных явлений она не терпит. Рано или поздно события осени 1993-го в Москве дождутся и обсуждения, и оценок, причем окончательных. Так рано или поздно? Это сейчас становится принципиальным вопросом.

Потому что только при большом напряжении воли можно представить себе свободно избранный российский парламент, который откажется обсуждать такие важные (и связанные между собой) события, как приватизация, залоговые аукционы, две чеченские войны, повальная коррупция, фальсификация выборов, противостояние президента и парламента двадцатилетней давности. Если это произойдет рано, обсуждение этих тем и его последствия будут болезненными. Если поздно – это будет означать, что страна еще какое-то время обходилась без свободно избранного парламента. Не факт, что такое развитие событий окажется менее травматичным. Как всякий раз случается с отложенным лечением.

Михаил Шевелев