КТО СВОЙ, КТО ПРИЕМНЫЙ – ТУТ НЕ РАЗБИРАЮТ

Запись в Сети про «другую жизнь» сделал бывший детдомовец Иван. В семье москвичей Игоря и Инны Кайгородовых он обрел дом, отца и мать, имя, фамилию и отчество. Как и пятеро сирот. Московские власти выделяют им большую квартиру. Между прочим, желающих следовать примеру Игоря и Инны – уже под сотню. Мы побывали у Кайгородовых в гостях.

«Все с отца копирую, даже походку»

Накануне 18-летия Глеб подошел к приемному отцу с серьезным разговором: «Ты не против, если я возьму твое отчество и фамилию?» Игорь был только «за», предложил вместе пойти в загс. В новом паспорте заодно поменяли имя – на Ивана. В семье Кайгородовых заведено всех новорожденных называть на «И». Старший, как и отец, Игорь, потом Илья, с большим перерывом – двойняшки Инесса и Илга...

Глеб-Ваня попал к ним в 14 лет, что называется, «паровозом». Оказалось, у мальчика, за которым Кайгородовы пришли в детдом, есть еще сводная пятилетняя сестренка Кристина и брат-семиклассник. Их мать умерла от алкоголизма, отцы лишены родительских прав.

Свои новые Ф. И. О. Ваня тут же выложил «Вконтакте», а друзьям объяснил:
«У меня появились родители – и это совсем другая жизнь. В прежней не было ничего хорошего, и я ее отрезал. Хочу стать таким, как отец. Все с него копирую, даже походку. Он очень любит нас всех, умеет объяснить и убедить. Я, например, курил тайком. Но отец сказал: во-первых, это неприлично в культурной семье. Во-вторых, плохой пример для младших мальчишек. Я его услышал. Для меня семья дороже всего. Потом – моя девушка. Потом – учеба...»

Мама Инна им страшно гордится: «Ваня в 14 лет плохо знал таблицу умножения, а теперь студент пединститута!»

Как вообще появляется такая мысль – взять сироту? Банкир и миллиардер Роман Авдеев, усыновивший 19 малышей, объяснял это так: «Мне стыдно перед детьми, которых бросили. Возможность принять сироту есть не у всех. Но важнее готовность. Когда я понял, что семья готова к такому шагу, мы усыновили двойняшек. А дальше уже было проще».

У Инны Кайгородовой – своя история. Росла единственным ребенком в семье. Как-то на прогулке увидела детдомовцев – в одинаковых клетчатых пальтишках, держатся за веревочку. Бабушка долго объясняла, что такое сирота. Дома Инна пристала к родителям: давайте возьмем сестренку из детдома. «У меня не такое большое сердце», – серьезно ответила мама.

Когда Инна уже вышла замуж и стала рожать детей, призналась мужу, что была у нее в детстве такая мечта – взять сироту. «Так, может, и сейчас не поздно?» – неожиданно поддержал Игорь. Так они пошли в детдом и взяли семилетнего Даньку. «Два года я к нему приспосабливалась, – признается Инна. – У нас все реактивные, а Даня – флегматик. Мы готовы на выход, а он идет носки надевать». Сейчас парню 15 лет, интересуется медициной. Школа №1865, где учатся младшие Кайгородовы, сотрудничает с медицинским вузом. В семье надеются, что из обстоятельного Даниила выйдет хороший доктор.

В московских детдомах сейчас 3,8 тысячи сирот. И каждого хочется обогреть. Кайгородовы приняли в семью сначала двух братьев – 5 и 10 лет. Потом решили старшему, Максиму, подыскать сверстника – Глеба.

Город обещает 20 квартир

В больших семьях не бывает лентяев. Димка – ответственный за кашу из мультиварки, которую запускают на ночь. Ваня – за йогуртницу. Данька – за хлебопечку (хлеб они пекут сами). Старшие ведут в школу младших. Папа отвозит девочек в детсад. Если маме надо отлучиться, то детей оставляют на Димку. Говорят: самый заботливый. Будущему доктору Даньке доверяют следить за приемом лекарств.

Квартира у них трехкомнатная. Размещаются, но с трудом. На такую ораву два холодильника, две стиральные машины. И кровати в два яруса. Сейчас в доме восемь детей. Самый старший, 23-летний Игорь, после института пошел в армию. У него своя семья. 19-летний Илья тоже служит и готовится поступать в военное училище. Об «отмазке» не могло быть и речи. Кайгородовы – это династия, где не только глава семейства, но его отец и дед были офицерами. Илья после армии тоже пойдет по их стопам. Мама считает: армия нужна любому мужчине. Другое дело, что у приемышей бывают проблемы со здоровьем, не все годны к строевой. Максу даже пришлось делать операцию, чтобы остановить прогрессирующую слепоту.

Но рассказывать о болячках, говорят родители, они не уполномочены детьми. Как и о семьях, из которых дети выпали. Кто свой, кто приемный – тут не разбирают. «Чужих детей в семье не бывает, – как отрезала Инна. – Наклонишься на ночь поцеловать, а он родным пахнет».

«Нам денег хватает, – говорит Инна. – Но я человек амбициозный и хочу, чтобы у моих детей было все лучшее».
В прошлом году в Москве подняли выплаты на содержание приемных детей. Теперь на ребенка до 12 лет – 15 тысяч в месяц, а если в семье больше трех сирот, как у Кайгородовых, – то 18 тысяч. По 23 тысячи положено на подростка от 12 до 18 лет. Кроме того, оба родителя-воспитателя получают по 13 тысяч рублей зарплаты.

«Смотрите, – мама берет калькулятор. – Трех дочек возим на художественную гимнастику, за занятия платим в месяц 21 тысячу. Данила и Макс занимаются спортивными танцами, это еще 36 тысяч. К конкурсу покупали джентльменский набор – рубашка, туфли, бабочка – по 12 с лишним тысяч. Я бы и в музыкальную школу всех отдала, да пианино ставить некуда».

«И вы что, теперь готовы взять еще пятерых?» – спрашиваю.

«А почему бы и нет? – отвечает папа. – У нас даже в такой квартире в запасе еще два койко-места. Ну а если помогут улучшить жилищные условия, то вообще не вопрос!»
Первые 20 квартир, которые город обещает по соцнайму предоставить семьям, взявшим пять и более детей, позволят закрыть целый детдом. А чтобы все 3,8 тысячи московских сирот обрели новых родителей, понадобится несколько многоквартирных домов. Конечно, если найдутся сотни сердобольных семей. После знакомства с Кайгородовыми мне кажется, что как раз за этим дело не станет.

Ольга Нестерова