«ТОЛЬКО БЛАГОДАРЯ ИМ, Я ЕЩЕ МОГУ РАДОВАТЬСЯ ЖИЗНИ»
Узнав, что от шестерых детей отказались приемные родители, киевская соцработница Валентина Вовк решила взять над ними опеку. Теперь женщина в одиночку воспитывает десять приемных детишек.

Разыскивала для брошенных детей новую семью

— Сейчас даже не верится, что когда-то у меня было всего двое детей, — улыбается Валентина Вовк. — Я уже привыкла, что у меня их… десять. В доме обязательно должны быть разговоры, детский смех, в комнатах должны быть игрушки. Хоть и не устаю повторять детям, чтобы всегда за собой убирали, я должна видеть эти игрушки. И варить несколько кастрюль борща каждый день. «Неужели ты не устаешь?» — поражаются знакомые. «Устаю, — признаюсь. — Но при этом чувствую себя такой счастливой!»

Семья Валентины Васильевны живет на столичном Печерске в большой квартире, переоборудованной под дом семейного типа. Валентина Васильевна по образованию педагог. Когда 13 лет назад женщина осталась без работы, ей предложили место в Центре социальных служб.

— Кто бы мог подумать, что случайная встреча с директором этого центра так изменит мою жизнь, — улыбается Валентина Васильевна. — Я как раз искала работу — нужно было поднимать на ноги 13-летнего сына и 11-летнюю дочку. К тому же Зариночка все время болела. Так и стала социальным работником — я помогала искать детям приемные семьи, а родителям, желающим усыновить детей, подыскивать ребенка, от которого они бы потом не стали отказываться.

Такие случаи, к сожалению, не редкость — вдохновившись идеей взять опеку над малышом, многие родители не понимают, что им предстоит большой труд. Когда понимают, что не справляются, отказываются. А ребенок, у которого только появились новые мама с папой, остается один и понимает, что его опять обманули. Я ненавидела такие случаи. Как объяснить маленькому человечку, почему его опять предали?

Искренне сочувствуя детям, сама Валентина Васильевна даже не задумывалась над тем, чтобы кого-то усыновить. А потом стало известно, что из дома семейного типа на Печерске уходят оба родителя. Чтобы усыновить такое количество ребятишек, супруги проходили специальные курсы и множество бюрократических процедур. Но неожиданно отказались от детей.

Эти истории ее потрясли

— Детишки прожили вместе два года и успели привыкнуть друг к другу, — говорит Валентина Васильевна. — Даже начали называть друг друга братиками и сестричками. Самой старшей из них, Даше, было 16 лет. Понятно, что с подростками бывает непросто. Но раз уж взялись, как можно было бросить начатое на полпути? Ребята могли опять оказаться в интернате. Чтобы этого не допустить, я стала разыскивать для них новую семью. Некоторые сразу говорили, что на такое количество детей не пойдут, другие соглашались, но в последний момент тоже говорили «нет» — мол, подумали и поняли, что можем не справиться.

Вскоре об оставшихся без родителей ребятишках уже знали мои дети — я говорила о них даже дома. А коллеги однажды сказали: «Валя, вряд ли ты кого-нибудь найдешь. Усыновляют в основном новорожденных или совсем маленьких. А тут подростки. Это разве что ты смогла бы». «Шутите? — рассмеялась я. — Со своими двумя еле справляюсь». Вроде бы поговорили и забыли. Но с тех пор я все чаще начала об этом задумываться.

До этого я знала ребят только по именам, а захотелось изучить их биографию. Узнать, кто они и почему оказались в интернате. Истории этих детей меня потрясли. У большинства из них, как оказалось, есть родители-алкоголики, которых лишили родительских прав. Чтобы выжить, деткам приходилось попрошайничать и воровать. «Мама, хватит уже маяться, — сказала мне дочка Зарина. — Я же вижу, как ты хочешь взять этих детей. Так давай это сделаем». Максим поддержал.

— Но как справиться с таким количеством детей одной? Вы были к этому готовы?
— Если бы не дочка, я бы, наверное, не решилась. Но Зарина убеждала меня, что это будет не так уж сложно: «Мама, у тебя есть я и Максим. Я буду помогать на кухне, брат — по дому. Да и самой старшей девочке 16 лет. Она тоже может нам помочь». Я знала, что Зарина любит детей, но не ожидала, что она так горячо поддержит эту идею».
— И вы даже не представляете, что значит не иметь мамы, - сказали мне старшие ребята, когда они уже были дома.
Я как раз представляла. Мама умерла, когда мне было двенадцать лет. С мачехой отношения не складывались. Поэтому прекрасно знаю, что такое одиночество. Я сказала об этом девочкам. Рассказала о своем детстве, о том, как тосковала по маме на выпускном… Впервые за все это время девочки внимательно меня выслушали. Пока я говорила, пришли и младшие ребята. Начали рассказывать свои истории. Тогда я предложила каждому из них написать письмо маме. «Зачем, если мамы здесь нет?» — удивился Дима. «Тем более если мы им неинтересны», — добавила Даша. «Это неважно, — сказала я. — Напишите все, что хотели бы им сказать, и увидите — вам станет легче. Попробуем?»

«Мама, мы с тобой»

Утром письма были уже у меня. Я сказала детям, что не буду их читать, но не могла не посмотреть — мне важно было знать, что они на самом деле думают, чего им больше всего не хватает. Читать письма без слез было невозможно. «Мама, ты говорила, что даже если тебя долго не будет, я должна буду тебя подождать и ты придешь, — написала одна из девочек. — Но ты не приходишь. Где ты? Я тебя очень жду».

Вскоре я нашла ее мать. Женщина страдала тяжелым психическим заболеванием, бомжевала. Когда мама пропадала, девочка искала себе еду сама. Промерзала на холоде, ей нечего было есть. Но, несмотря ни на что, она ждала свою родную маму. «Привет, мама, — написал Дима. — Хоть я тебя ни разу не видел, все равно люблю и очень хочу с тобой познакомиться. На всякий случай оставляю тебе свой адрес».

— Меня часто спрашивали, зачем я искала родных родителей своих детей, — говорит Валентина Вовк. — Дескать, не боюсь ли, что после этого ребята от меня отвернутся и захотят вернуться к ним обратно. Но я понимала, как для детей важно увидеть родных маму и папу. Те, кого мне удалось найти, время от времени до сих пор приходят. Дети знают, что их родители живы, их это успокаивает. Возвращаться к прошлой жизни они не хотят.

Постепенно мы стали одной большой семьей, в которой живут десять приемных детей и двухлетний внук Назар, сын Зарины. В августе прошлого года в семье случилась трагедия — Зарина умерла.
— Это случилось, когда мы всей семьей отдыхали на море, — как только женщина начинает об этом вспоминать, на ее глаза наворачиваются слезы. — Загорая на пляже, дочка вдруг начала задыхаться. Мы вызвали «скорую», ее отвезли в больницу, но не спасли. Врачи написали, что причиной смерти стала острая респираторная инфекция. Навсегда запомню, как врач вышел из палаты и сказал: «Мне очень жаль». В тот момент умерла половина меня… Как ехали домой, помню плохо. В этом году Зарине должно было исполниться 25 лет.

После ее смерти мне не хотелось жить. Я понимала, что должна: кто, если не я, будет заботиться о детях, о внуке? Но без дочки все потеряло смысл. Помню, после похорон лежала в комнате и не могла заставить себя встать. Кто-то постучал в двери. Это были дети. Все вместе — от самой старшей до двухлетнего Назарчика. Окружив меня со всех сторон, крепко обняли и сказали: «Мама, мы с тобой». С тех пор я все время это чувствую. Только благодаря им я еще могу радоваться жизни.

Екатерина Копанева