ЗОЛОТУХИН ОТКАЗАЛСЯ ОТ КАРЬЕРЫ АРТИСТА И СТАЛ СВЯЩЕННИКОМ
Сыну великого актёра Валерия Золотухина Денису уже изрядно за сорок. Своё служение Богу и Церкви он начал два десятка лет назад, когда неожиданно для друзей и близких отказался от карьеры артиста и поступил в семинарию. Сейчас отец Дионисий – священник храма Всех Святых, что на кладбище близ подмосковного города Видное.

«Знамения» свыше» не было

–Если бы кто-нибудь лет эдак двадцать пять назад сказал, что я стану священником, я как минимум покрутил бы пальцем у виска. Всем казалось, что мой жизненный путь уже автоматически определён: артистическое поприще. Правда, не обязательно актёрское. Мама, например (актриса Нина Шацкая), очень хотела, чтобы я стал дирижёром симфонического оркестра, и уже в пять лет отдала меня в музыкальную школу. Отец в смысле выбора специальности никогда не давил – полагался на моё решение. Но в том, что оно так или иначе будет связано с театром или кино, он не сомневался. Сам я с пелёнок хотел стать актёром – как папа.

– А в семье уважали православные традиции?
– Я вырос в типичной актёрской среде. Жили очень скромно, я учился в обычной школе, причём неважно учился. Курил с 12 лет, тайком, конечно, но много. У взрослых – постоянно гости, весёлые застолья, вечные разговоры о том, кому и за что дали роль, сетования на всяческие интриги… А насчёт веры в Бога… Об этом не припомню, чтобы разговаривали. Правда, бабушка по матери, царство ей небесное, святила на Пасху куличи, красила яйца. Отец с молодых лет носил на груди крестик, но крещёным долгое время не был. Считал, что крест – своего рода талисман, оберег от несчастий. Потом кто-то из верующих друзей объяснил ему, что так нельзя – носить крест и не быть крещёным, и отец окрестился – уже в почтенном возрасте.

– Довольно странно… Ведь Валерий Сергеевич вырос на Алтае, в крестьянской семье.
–Крестьянская – это ещё не обязательно христианская семья. Особенно в тридцатые годы. Мой дед по отцу перед войной стал председателем колхоза, был активным богоборцем. Помню, в середине 70-х отец, уже будучи известным артистом, поехал на Алтай в гости к деду. Так дед, когда в бане увидел у отца крест на груди, едва не задушил его. В прямом смысле слова.

– Как же ты-то пришёл к вере?
– Какого-то переломного события, «знамения свыше» не было. Всё по крупицам складывалось, из эпизодов, говоря киношным языком. Вот помнится, мы всей семьёй смотрели по телевизору спектакль Театра кукол Образцова «Божественная комедия». Все смеялись, а я своим детским умом вдруг почувствовал, что – да, это Бог создал наш мир… Я не понял тогда, что этот спектакль – кощунство, глумление над святым. Потом эти переживания куда-то ушли, сменились другими… Уже когда после армии учился во ВГИКе, то регулярно ходил в храм, даже пел на клиросе. От домашних какое-то время скрывал, они думали, наверное, что я с девушками в это время встречаюсь.

– Решение стать священником пришло в армии? И что ты вообще там делал – неужели отец или отчим не могли помочь тебе «откосить» от службы?
– Да такое даже в голову никому не приходило. Служил в Курске, в обычной войсковой части. А что касается священства, то я и помыслить тогда об этом не мог. Но аккурат перед моим призывом маме на день рождения подарили Библию, и я буквально со слезами «вырвал» её. Взял книгу с собой в армию, читал не спеша. Постигал. Интуитивно воспринимал её как слово Божие. Не всё было мне понятно, ну и что из того?

Ректор запрещал жениться

– Ну вот, постигал-постигал ты слово Божие, потом в церковь стал ходить, но во ВГИК после армии всё-таки поступил. По инерции, что ли?
– Да нет, просто считал, что одно другому не мешает. Но уже после первого курса захотел уйти в монахи. Лёня Филатов, отчим, меня отговорил от пострижения: поживи, мол, узнай жизнь как следует, а уж потом решайся на такой серьёзный шаг. Ещё год отучился и понял: всё, бросаю киношный мир и поступаю в семинарию. Это было весной 93-го. Открылся матери и бабушке. Прямо скажем, не слишком они радовались моему решению… Да и сам я метался, ночей не спал.

На епархиальный совет, где утверждалась моя кандидатура для поступления в семинарию, шёл как на виселицу. Даже втайне надеялся, что не утвердят. Утвердили. И будто камень с души свалился. Но только на время. Приехал в Сергиев Посад, в семинарию – всё кругом чужое, комната на 20 человек. Сочинение писал – лишь бы скорее отписаться, первым вышел из аудитории. Жара, тоска… Был пост, а я с отчаяния, с тоски купил мороженое, ем, вкуса не чувствую. Позвонил бабушке – может, говорю, завтра вернусь, если двойку поставят. Она обрадовалась… Ан нет, прошёл дальше. И тут приехал в семинарию отец. Сказал: держись, не унывай, я с тобой, благословляю тебя своей отцовской властью. С тех пор я, бывало, чуть чего – к нему: папуль, благослови. Теперь вот некому меня благословить…

Папа всегда очень поддерживал меня морально. Я стал счастливым многодетным отцом во многом благодаря его мнению, его твёрдой позиции – за счастье надо бороться. А было так. Ещё будучи абитуриентом, я полюбил девушку, которая работала в семинарской столовой. В сентябре 93-го, уже семинаристом, я осмелел и подошёл к ней: «Матушка Алла, что это мы с вами будто и не знакомы? Позвольте вас до дому проводить». А «матушке» ещё и 19 не было. Идём, а я и говорю: не желаете ли стать моей женой? Она как девушка порядочная ответила, что должна подумать. Я дал ей минуту на размышление, и мы заговорили о чём-то другом. Вдруг я спохватился: ба, уже пять минут прошло! Она дала согласие, и мы подали ректору семинарии прошение о венчании. И тут такое началось...

– Что, не благословил ректор?
– Скажем так, меня активно отговаривали. Говорили, что девушки специально устраиваются работать в семинарию, чтобы ловить женихов, что Алла именно из таких, что ей всё равно, за кого выйти. И вообще, мол, в семинарии принято жениться только под конец учёбы, перед принятием сана. Я стоял на своём. Тогда позвонили отцу – дескать, воздействуйте на своего сына, запретите брак отцовской властью. Отец чуть ли не в ночь-полночь примчался в Сергиев Посад, вызвал меня, потом Аллу. Тут только она узнала, кто мой отец. Разговорились, Алла ему очень понравилась, и он благословил наше венчание, о чём и начальству семинарскому сообщил.

– Ваше прошение о венчании всё-таки удовлетворили.
– Вынуждены были, ведь формальных причин для отказа не нашлось. Венчались мы в Сергиевом Посаде, в маленькой городской церкви. Вокруг нашей свадьбы создали такую атмосферу, что ни представителей семинарии, ни гостей не было. Во всём храме были только мы с Аллой, наши свидетели-шаферы, священник, девочки-певчие да старуха-свечница.

– Женившись, ты сознательно отказался от церковной карьеры – ведь епископом, согласно традиции, может стать только монах.
– Священство, по-моему, не то поприще, где надо заботиться о карьере. И потом… Я по сути своей человек семейный. У нас уже шестеро детей…

Беседовал Александр Анин