НЕВЕРУЮЩИЙ ШИРВИНДТ ПРИГЛАСИЛ СВЯЩЕННИКА, КОТОРЫЙ ОСВЯТИЛ ТЕАТР
Вальяжный, манерный. Со всеми без исключения на ты. Щеголь, ни на минуту не расстающийся со своей знаменитой трубкой. Блестящий ерник и хохмач... Скромный, ранимый. Не терпящий фальши и показухи. Заботливый товарищ. Если друг, то на всю жизнь. А если враг... Впрочем, сегодня не тот случай. 19 июля Александр Ширвиндт отметит свое 80-летие. А о юбиляре обычно говорят его друзья...

Аркадий Арканов: «Он назвал меня аферистом»

- Однажды мы с ним серьезно поссорились. Около года не разговаривали друг с другом. И все из-за сущей ерунды.
Раньше мы с Шурой довольно часто ходили на ипподром. И как-то раз договорились сделать ставку на одну лошадь. Шура пошел в кассу, оплатил. Мы сидим на трибуне, переживаем. Удача - наша лошадка приходит первой. Я обрадовался: кучу денег выиграли! И тут выясняется, что Ширвиндт, оказывается, самовольно поставил на другую. Передумал, так сказать, пока шел за билетом. Вот за это я на него и обиделся. Но, самое главное, спустя некоторое время он стал всем рассказывать, что, мол, это я пошел и поменял ставку, - все перевернул с ног на голову.

Потом я попал в автокатастрофу, лежал в Боткинской больнице. Как-то в моей палате открывается дверь. Стоит Ширвиндт: «В этой палате лежит человек, именующий себя писателем?» Мужики переглянулись: «Вот он, у окна». А Шура продолжает: «Так вот. Этот человек уже год скрывается от уплаты алиментов и называет себя писателем Аркановым. Не верьте ни одному его слову - это аферист». И как мне не было больно, я стал просто ржать. Он подошел ко мне, и мы забыли эту дутую обиду. Договорились раз и навсегда: когда он рассказывает эту историю - виноват я, когда я - он.

Вера Васильева: «Он - Шурочка, я - Верочка»

- Всегда кажется: если баловень судьбы, остряк, от шуточек которого все со смеху умирают, умеющий обаять, красавец, то вроде как в его психологии должно быть заложено принимать все как должное. Я наблюдала за Ширвиндтом долгие годы. Когда кто-то у нас в театре заболевал или кого-то мы теряли, он всегда был очень непоказно сострадающим человеком. Этот контраст мне всегда бросался в глаза. И поэтому, когда сейчас Шура занимает такой ответственный пост руководителя нашего театра, прежде всего я ему сочувствую. Это большой груз ответственности: за театр, за каждого артиста. А при наличии не циничного, а доброго, как у Шуры, сердца - очень тяжелая ноша.

Сама я стремлюсь, чтобы между нами соблюдалась какая-то дистанция. Все-таки он - худрук, я - актриса театра. Но сам он старается, чтобы никто из нас не чувствовал себя в роли подчиненного. Наоборот, дает понять: я все тот же и вы будьте со мной такими же. Да, безу¬словно, за последние годы наши с ним отношения немножко изменились. Теперь я прислушиваюсь к тому, что он считает хорошим в искусстве, что плохим. Но манера общаться остается все той же: он - Шурочка, я - Верочка. А если иногда, входя в кабинет, я говорю: «Александр Анатольевич...» - он сразу же меня обрывает: «Ну, Верка, хватит!»

Юрий Васильев: «Тогда он позвал священника»

- Все, наверное, будут вспоминать какие-то юморные истории, а я скажу, что, когда Ширвиндт стал худруком, он стал еще и очень серьезным и ответственным человеком. Наверное, за долгие годы уже немножко устал веселить. Однажды у нас в театре была такая ситуация: сразу несколько актеров оказались тяжело больны. Как-то захожу к нему в кабинет, а он на телефоне: в одном месте достает плазму, в другом - кровь, в третьем - устраивает бесплатную операцию... А как-то вообще поразительный поступок совершил. У нас в театре началась какая-то необъяснимая полоса неудач: беды одна за другой. И Ширвиндт, этот абсолютно неверующий человек, пригласил священника, который освятил театр. И, вы знаете, дела пошли на поправку...

Михаил Державин: «Как я ему завидовал!»

- Я знаю Шуру практически с послевоенных времен. Ему было 13, мне - 11. В гостеприимном доме Дмитрия Журавлева, замечательного чтеца, всегда собиралась приятная разновозрастная компания - там-то мы с Шурой и познакомились. Очень хорошо помню нашу первую встречу. Он приехал к Журавлевым на собственном велосипеде ЗИЧ (завод имени Чкалова). По тем временам роскошь необыкновенная - никто из нас о таком и мечтать не мог. Он поставил свой велосипед в палисаднике около дома, а мы, мальчишки, все любовались на это чудо техники. Кстати, Шура первым из нас приобрел и автомобиль, во всем был первопроходцем. Помню, опять-таки по детству, как я ему завидовал: он так красиво пил шампанское! Нам-то на елку позволяли только лимонад, а этот стоял с бокалом шампанского. Прямо как взрослый. Смотрел на него и думал: «Поскорее бы вырасти - тоже буду пить шампанское».

А теперь Ширвиндт старше меня не только по возрасту, но и по должности. То есть он - художественный руководитель, а я - простой артист. С удовольствием ему в этом подыгрываю...

Дмитрий Мельман