РАЗГОВОРЫ О СИТУАЦИИ НА ФРОНТЕ ПЕРЕРОСЛИ В НАСТОЯЩИЙ РОМАН
Журналистка Ирина Копровская вышла замуж за военно-полевого хирурга Павла Скшетуского, спасшего на Майдане немало раненых, а потом записался добровольцем в Нацгвардию и ушел на фронт, где особо отличился. Свою свадьбу Ира держала в секрете и от родных, и от коллег до последнего. О том, что влюблена, можно было догадаться только по ее горящим глазам. Паша с Ирой рассказали историю своей любви.

Конфетно-букетный период они проскочили

— Я тогда договорилась о встрече с волонтерами, которые помогают бойцам в зоне АТО, — говорит Ирина. — Там и увидела синеглазого паренька в камуфляже. «По секрету» мне рассказали, что это и есть знаменитый Пилюлькин, который оперировал раненных на Майдане. Конечно, я не могла упустить шанс побеседовать с таким героем. Включила диктофон и пошла к нему. А он взял и… спрятался.

— Ненавидел журналистов! — шутливо кривится Павел. — Такого вечно понаписывают, так поперекручивают! А в тот день я был особенно зол. Меня уже несколько раз «доставала» по телефону корреспондентка одного издания, которая умоляла дать интервью, пока нахожусь в Киеве. Я соглашался, отменял важные встречи, а она все не приходила. Переносила встречу на другой день, а потом снова откладывала, оправдываясь семейными обстоятельствами. Дескать, у нее муж и маленький ребенок. Я был уверен, что Ирина — та самая журналистка, которая наконец-то добралась до меня. Желания давать интервью не было никакого. Но разговор получился очень интересным. Впервые я общался с репортером, который понимает, у кого, о чем и зачем он берет интервью. Кроме того, моя собеседница очень понравилась внешне. Посмотрите, какая она у меня красавица! — с любовью глядит на супругу Павел.

— Открыто проявлять свою симпатию Паша не осмелился, — объясняет Ирина. — Но я женщина, и одного его взгляда было достаточно, чтобы понять: я ему нравлюсь. А потом Пашин батальон снова перебросили под Славянск. Как журналист я, конечно, не могла упустить возможность узнавать новости с фронта из первых уст. Мы стали часто созваниваться, я готовила публикации, а еще часами разговаривала с Пилюлькиным на отвлеченные темы.

— Паша не сразу признался мне, что он — инвалид второй группы пожизненно, да еще и со зрением проблемы, - говорит Ира. - Родился в Припяти и во время Чернобыльской катастрофы сильно пострадал.. Четыре года он не мог ходить, но изо всех сил старался подняться с кровати, выздороветь, окрепнуть. И видите, каким стал — и на крыши залезает, и многокилометровые кроссы бегает. А как-то раз, когда у нас уже закрутился роман, Паша опоздал на утреннюю поверку и должен был в качестве наказания сделать 500 отжиманий и 500 приседаний. Когда «отработал» и хлопцы тащили его, обессилевшего, на завтрак, он им сказал: «Знаете, ребята, она этого стоила!»

— Конфетно-букетный период мы проскочили, еще когда я был в Славянске, — продолжает Павел. — Наши ежедневные разговоры о ситуации на фронте быстро переросли в настоящий телефонный роман. Оказалось, что во многом мы с Ирой похожи, что вкусы у нас совпадают…

— Разговоры обычно прерывались оглушительным звуком выстрелов или взрывающихся гранат, — вздыхает Ира. — Тогда Паша спокойным тоном извинялся, говорил, что «возникла небольшая проблема», и перезванивал мне позже. А я страшно волновалась, хотя тогда еще сама не понимала, что уже влюбляюсь в Пилюлькина…

Лучший оберег - обручальное кольцо

— А я как раз понял, — улыбается Паша. — Особенно когда выяснил, что Ирочка совсем не та журналистка с мужем и ребенком, которой я ее считал вначале. Когда приехал на побывку, сразу направился к ней домой. Как был — в форме, берцах, бронежилете…

— Я очень ждала Пашу, — говорит Ирина. — Очень хотелось сделать хотя бы несколько дней этого удивительного человека по-настоящему радостными и счастливыми. Хотелось подарить ему тепло и ласку, которой он был лишен практически всю свою жизнь (отец Павла Скшетуского давно умер, а незрячая мама живет в луцком общежитии для слепых). Накормила его вкусными домашними блюдами, набрала ванну с пеной, перестирала, заштопала и погладила форму, уложила его вымытые волосы гелем, подстригла бороду… Когда на следующий день Паша приехал на базу, его боевые побратимы возмутились: «Пилюлькин! Что за безобразие? От тебя неприлично пахнет чистотой. А ну-ка прыгай быстро в болото — чтобы был, как все».

— Чувства к Ирине были сильными, — признается Павел. — Я понимал, что хотел бы прожить всю жизнь именно с такой женщиной. Но просить ее руки прямо сейчас, когда снова ухожу на фронт, мне казалось нечестным. Тем более что жены многих моих сослуживцев, не выдержав нервного напряжения и неизвестности, подали на развод. Сначала, думал я, нужно вернуться с победой, а уж потом предлагать любимой женщине брак.

— Паша несколько раз намекал, что имеет самые серьезные намерения, — улыбается Ира. — Говорил: мол, привыкай к мысли, что будешь женой офицера. А потом я узнала, что информацию о бойцах спецподразделения, в которое Пашу забрали из Нацгвардии, смогут получать только самые близкие родственники — родители и жены. Представила, что с моим Пилюлькиным может, не дай Бог, что-то случиться, а я даже знать об этом не буду. И тогда, глядя Паше в глаза, четко произнесла: «Я уже согласна быть женой офицера!» Услышав, что я готова выходить замуж прямо сейчас, Паша побледнел, потом покраснел. Его огромные глаза стали еще больше, он подхватил меня на руки и стал бегать по квартире с криками «Ира! Ира!».

— День свадьбы у нас был особенным и полным сюрпризов, — рассказывает Павел. — Я купил кольца, а пока Ире делали в салоне красоты прическу и маникюр, мы с другом соорудили ей свадебный букет. Втайне от нее (мы ведь вообще собирались регистрировать отношения вдвоем, без гостей) я пригласил на роспись ее сестру с мужем, с которыми уже был знаком. Возле РАГСа нас встречала толпа друзей с фотоаппаратами, букетами, шампанским.

Отдохнуть мы так и не успели. Я вместе с Пашей моталась по интервью и встречам, потом писала материалы. Муж в это время хлопотал по хозяйству. Чтобы я не отвлекалась от работы, Паша сам бегал по магазинам и готовил вкуснейшие блюда: забужанский борщ на куриных потрошках, вареники с картошкой, вишнями, творогом, капустой… Я не говорю уже о том, что супруг в прямом смысле все время носил меня на руках.

Но уже на второй день мужа вызвали в часть — пришел приказ об отправке их подразделения в зону АТО. Я впопыхах стала собирать Пашу в дорогу: сигареты, носки, нитки с иголками, чтобы штопать порванную форму… А еще я, как только вышла замуж, стала страшно суеверной. Полы теперь как жена военного не мою, пока супруг не доедет до базы. Вслед ему выплеснула стакан воды — в добрый путь. Хотела еще сбегать к ворожеям за оберегом для Паши, но любимый улыбнулся и, показывая мне свое обручальное кольцо, сказал: «Глупенькая! Вот мой самый лучший оберег».

Дария Горская