УШЕЛ В ОТСТАВКУ, ЧТОБЫ НЕ БЫТЬ СОУЧАСТНИКОМ РАЗВАЛА СТРАНЫ

28 сентября исполняется 85 лет одному из старейших политиков России — бывшему председателю Совета министров СССР, а ныне члену Совета Федерации от Белгородской области Николаю Ивановичу Рыжкову. Накануне юбилея легенда советской и российской политики рассказал, почему права на перестройку не у Горбачева, а у Андропова.

Лавры достались одному Горбачеву

— Николай Иванович, как началась перестройка?
— Перед самым Новым годом, через месяц после своего назначения, Андропов пригласил Горбачева, Долгих и меня к себе. Сказал, что очень много говорят о необходимости реформ. В экономике накопились принципиальные проблемы. Необходимо на государственном уровне разработать концепцию реформ и программу их проведения в жизнь. И поручил нам заняться этим вопросом.

— Получается, что вы втроем авторы перестройки. Не обидно, что лавры достались одному Горбачеву?..
— Я на лавры автора перестройки не претендую. Вы, может быть, помните, что меня называли «бревном на пути перестройки». Я никогда не играл в игрушки. Я занимался разработкой концепции рыночного реформирования страны, которая была рассчитана на срок не менее 8 лет. Почему Горбачев решил сломать политический хребет страны вместо проведения экономических реформ, это вопрос не ко мне.

— Почему не к вам? Вы были с ним в одной команде...
— В общей сложности вместе мы были 7 лет. С 1983-го по 1990 год, когда я ушел в отставку. Но единомышленниками мы были только до 1987 года, когда Горбачев впервые заявил о необходимости полностью отменить планирование.

— Горбачев предлагал шоковую терапию в 1987 году, за 5 лет до того, как ее ввел Ельцин с Гайдаром?
— Предложение это за рамки ближнего круга не вышло, поэтому и не получило широкой огласки. Дело было на «Волынской даче». Горбачев с Яковлевым и Медведевым готовились к очередному пленуму. Позвали меня и озвучили идею — «рынок сам всё отрегулирует». Я встал на дыбы. Стал доказывать, что невозможно ввести одномоментно рыночную систему в стране, где всего два банка — Центробанк и Промстройбанк. Что создавать рынок надо постепенно, адаптируя законодательство, прежде всего налоговое. Ценовую политику выстраивать. Яковлеву с Медведевым аргументов не хватало, и тогда они стали меня демонстративно госплановцем называть.

— А вы?
— Ответил, что горжусь работой в Госплане, который позволил мне увидеть всю страну с ее проблематикой. А вот вы пытаетесь других учить, хотя ни одного гвоздя не забили. Даже книг-то своих не читали, которые постоянно издаете. Они аж побагровели. Повернулся к Горбачеву и сказал, что если будет принято это предложение, я уйду в отставку. Горбачев отступил, но с этого момента системной работы уже не было.

Уход из власти не проходит бесследно

— То есть лавры Горбачева как зачинщика перемен в стране заслуженные?
— Мы говорили об авторстве перестройки. Если же речь о переменах, то зачинателем надо считать все-таки Андропова. Известный доклад Горбачева на апрельском пленуме ЦК партии, когда прозвучали тезисы о необходимости реформ в стране, не был озарением нового генсека. Доклад этот целиком и полностью состоял из положений той концепции, которую мы разрабатывали начиная с 1983 года. Говорю это, потому что помогал Горбачеву готовить тот доклад. Мы разложили бумаги по всему полу у него в кабинете. Ходили и отмечали, что из концепции нужно обязательно взять для доклада, а стенографистка записывала за нами.

Уверен, что слава, которая обрушилась на Горбачева после доклада, стала причиной последующих событий. Горбачев просто потерял чувство реальности. Решил, что он мессия. Его не страна интересовала, а то, как он выглядит на ее фоне. Кстати, процентов 70–80 положений из той концепции, которую мы разрабатывали по заданию Андропова, на сегодняшний день реализовано.

— Почему Андропов остановил свой выбор на Горбачеве как на преемнике?
— Ошибся. Проповедник из Горбачева был бы хороший или преподаватель марксизма-ленинизма, а власть ему противопоказана...

— Что чувствует человек, когда уходит в отставку с такого высокого поста?
— Никому не верьте, что уход из власти проходит бесследно. Как окурок затушил, бросил его и пошел дальше. Не верьте. Когда ты мыслишь горизонтами страны, а потом вдруг мир сжимается до объемов квартиры, это очень тяжело. Я Горбачеву в начале декабря 1990 года сказал, что уйду в отставку сразу после съезда. Он спросил, почему. Ответил, что не хочу быть соучастником развала страны.

— И как Горбачев отнесся к вашему решению?
— Обрадовался. Я собирался сразу после Нового года уходить, а 25 декабря в больницу с инфарктом загремел. Когда я уже стал подниматься, Горбачев приехал ко мне в больницу. Я сразу понял, зачем он приехал, а он, по своему обыкновению, начал кругами ходить. Я говорю: «Михаил Сергеевич, что нам крутить и вертеть здесь. Я вам сказал в начале декабря, что ухожу?» — «Да, говорил». — «Повторяю сегодня, что я работать не буду. Всё». — «Ну, хорошо», — вздохнул он.

Спросил, есть ли у меня какая-нибудь просьба. Попросил его не освобождать меня до того, как выйду из больницы, чтобы проводили по-человечески. И попросил работу какую-нибудь общественную, чтобы без дела не сидеть. Он тут же пообещал: «Николай, это всё будет сделано».

— Сделал?
— На следующий день медсестра сообщила мне, что по радио передали о моей отставке. А вместо работы я 3 года читал книжки, не вставая с кресла. Читал и читал. Никому не верьте, что он легко в отставку ушел...

— Вы в Совете Федерации представляете Белгородскую область. С чего началось возвращение в политику?
— С храма. Всё началось со строительства храма в Белгородской области, в Прохоровке, к юбилею победы в танковом сражении на Курской дуге.

— Вы верующий?
— Религиозные деятели говорят о Боге, а ученые — о космосе. Я думаю, космос и Бог — это одно и то же. Я верующий человек, правда, в церковь я не часто хожу.

— Вас часто предавали?
— Было. Кто больше всего клялся в преданности, тот и предавал. А те, которых ругал, они до сих пор со мной в очень хороших отношениях.

— Вы прощаете предателей?
— Нет. Жизнь прощает...

Давтян Паруйр