ЖИВЫМ КЛАССИКОМ СЕБЯ НЕ ОЩУЩАЕТ

Владимир Меньшов снял всего пять фильмов. Зато каких! О популярности «Москва слезам не верит» и «Любовь и голуби» большинству режиссеров остается лишь мечтать. А уж об «Оскаре» тем более! 17 сентября живой классик нашего кино отмечает 75-летие.

Увидеть Москву - это как увидеть Париж и умереть

- Владимир Валентинович, помните, как вы впервые оказались в Москве?
- Москва манила меня с детства. Потому что перед сеансами фильмов в кинотеатрах показывали журнал «Новости дня» и начинался он с видов Москвы, Кремля. Для провинциала, которым я был, проживая в Архангельске или в Астрахани, этот город казалось нереальным, существующем в другом измерении. Поэтому увидеть Москву – это была сокровенная мечта, пожалуй, не уступающая мечте увидеть Париж и умереть. Когда я впервые приехал в Москву, и увидел известные по открыткам места, то долго не верил, что нахожусь здесь. Москва совершенно очаровала меня, я мог не спать ночами, гулять по городу. И должен сказать, что она меня не разочаровала за все эти годы.

- С Москвой связано событие, которое вы сами называете счастливейшим в своей жизни - поступление в Школу-студию МХАТ?
- Чем дольше я живу, тем больше понимаю важность этого события для меня. Я сменил вектор, который был мне предназначен жизнью. Я знаю биографии своих одноклассников, все они, в общем, повторили судьбы своих родителей. А я ушел из дома и начал прокладывать свою дорогу в совершенно неизвестной отрасли - в искусстве. Это было громадным риском, но я осознано шел на него. Когда я первый раз попал на экзамены и увидел этих людей, эту обстановку, ощутил атмосферу Школы-студии, то понял, что это моя судьба, моя жизнь!

- Роль слесаря Гоши принесла Алексею Баталову феноменальный успех. Все женщины моментально влюбились в его героя, увидев в нем идеал настоящего мужчины. А критика писала, что таких людей не бывает, что это голливудское жульничество…
- Знаете, в психологии есть такая формула: установка сильнее факта. Это, когда сначала формируется какое-то убеждение, а потом под него подбираются факты. Так было и с фильмом «Москва слезам не верит». Писали, что это сказка, что такого быть не может. Откровенно говоря, до меня не сразу дошла эта проблема. Потому что я еще оставался в плену довоенных фильмов. Если помните, был такой фильм «Светлый путь», и много других фильмов, вполне американских по своему посылу. В Америке это называлось «американская мечта», а у нас - самый справедливый строй, в котором человек мог осуществлять свои мечты. И эти мечты действительно осуществлялись. Приезжал человек из провинции, поступал в институт, потом в аспирантуру, и через двадцать лет он становился академиком. Что таких историй не было?

- Сплошь и рядом…
- В отрицательных рецензиях, а их была половина, проводилась мысль, что этот фильм едва ли не для начальства сделан. Все же были такие диссиденты, борцы с режимом. А вот, надо же, Меньшов сделал фильм, который начальство полюбило. Фильм действительно им понравился и идеологически был правильным. В то время, как все серьезные режиссеры снимали про то, что здесь жить нельзя и карьеру сделать невозможно, а уж женщине особенно. Картина ведь посвящена этой проблеме. Тогда я выложил свой последний аргумент. Вы, ребята, говорите, что такого не может быть? Смотрите: двадцать лет назад я работал подкатчиком главного ствола на шахте номер 32 города Воркуты. А сейчас получил «Оскара». Почему же вы мне рассказываете, что это сказка? Но они и тут начали ошельмовывать, высмеивать, мол, ну что это за аргумент?

Потрясло лицемерие, царившее в театральных кругах

- Владимир Валентинович, пять лет назад, помнится, вы были мрачно настроены и даже пытались подводить некие итоги. Подумалось тогда: не рано ли?..
- Понимаю, что средний срок продолжительности жизни в нашей стране я уже пережил, поэтому отношусь нормально к вопросу подведения итогов. Действительно, надо уже больше о вечном думать, чем о сиюминутном.

- За эти пять лет в ваших итогах что-то поменялось?
- Да. Я как воплощенный лозунг Чуковского, который говорил, что в России надо жить долго, теперь на личном примере могу это подтвердить. Потому что даже пять лет назад того состояния, которое испытываю сейчас, у меня еще не было. То ли новое поколение подросло, то ли еще что-то - честно говоря, социологического опроса не устраивал. Но вижу, что я как бы ухожу в легенду со своими фильмами - по крайней мере, с двумя становлюсь какой-то легендарной личностью. Мне это неудобно - таким вот живым классиком себя ощущать, но это уже реальность, это уже то отношение, которое, как я вижу и чувствую, ко мне испытывают со стороны.

- Идти против течения для вас - принцип?
- Я вам так скажу. Когда приехал в Москву, меня потрясло то лицемерие, которое царило в театральных кругах. Люди стоят после премьеры и говорят: «Какой ужас! Кошмар!» А стоит только появиться режиссеру - сразу же расплываются в улыбке: «Дорогой, мы тебя поздравляем. Громадный успех!» Наблюдать это своими глазами было тошнотворно. И я практически клятву себе дал, что никогда не буду играть в эти игры... Конечно, был наивен. Приобрел огромное количество врагов. У меня не сложились отношения в кинематографической среде. С «Москва слезам не верит» все и началось - картину не приняли как таковую. И не случись «Оскара», смяли бы. Вот перекреститься могу: не дали бы ей дороги, спустили бы на тормозах до такой степени, что она оказалась бы в числе самых позорных неудач. Ведь как было первоначально заявлено: «Позор!» Когда картина только вышла, многие стали говорить: «Господи, да это мы на раз можем сделать». И начали делать. Не получилось.

- За что вас можно не любить, как думаете?
- За многое. Недостатков у меня более чем. Человек я нелегкий, крутой. Кто меня знает, принимает таким, какой я есть, - тем со мной легко и просто. А для малознакомых я - ершистый, колючий. Неудобный.

- Как вы воспринимает эту цифру 75? Внутренне уже примирились с нею?
- Нет! И это правда. Я не могу привыкнуть к этим цифрам, они откуда-то плывут на меня, как какие-то авианосцы. А я думаю: да что же это такое! Ведь вроде не так давно я еще… И вот уже пять лет прошло? Боже мой!

- А на сколько вы себя ощущаете?
- Где-то на сорок, пятьдесят - максимум.

Игорь Логвинов, Игорь Корнеев