Анна ВАСИЛЬЕВНА, дочь писателя Белова: ОТЕЦ НЕ ПОРВАЛ СО СВОИМИ КОРНЯМИ, ПОМНИЛ, ОТКУДА ВЫШЕЛ. Я - ЧЕЛОВЕК ДРУГОГО СКЛАДА

23 октября сполнилось 82 года со дня рождения писателя Василия Белова. У его дочери Анны - будни с видом на Кремль. Она работает в музеях Московского Кремля экскурсоводом. Дочь писателя-деревенщика оказалось абсолютной горожанкой, одетой, как говорится, «только что из Парижа». И, как выяснилось, так оно и есть.

Внимания ей не уделял

– Анна Васильевна, в чем суть воспитания, которое дал вам отец?
– Папа меня не то чтобы воспитывал в классическом понимании. Насколько помню свое детство: он или за границей в поездке с делегациями – часто ездил, или в Тимонихе сидел. Жил он в основном в Вологде, а в деревне писал и отдыхал, как на даче. Всегда был занят и, как правило, я была с мамой и бабушками. Внимания он мне не уделял, хотя всегда меня любил, приезжал ко мне, встречал у себя. Но потом, когда у меня начался подростковый период, вдруг вспомнил, что меня нужно воспитывать. Стал следить за мной.
Препирались мы, естественно, как во многих семьях. Но поскольку наши характеры похожи, я восставала против его авторитета.

Отношения у нас были сложные. Проблема отцов и детей – это наша тема. Взгляды на жизнь очень отличались. Он пытался на меня воздействовать своей философией жизни, а у меня она была другая. В этом плане приходилось трудно. Но потом я осознала многое, поняла и его, и себя, и уже примирилась с его претензиями, и он в конце жизни стал по-другому к каким-то вещам относиться. Конечно, во многом причина наших разногласий и в том, что у нас очень большая разница в возрасте. Я ему во внучки годилась. Родилась, когда ему было уже 40 лет.

– Самые жаркие споры о чем были?
– На почве мировоззрения. Он старался меня воспитывать в традиционной православной культуре. Даже не воспитывал, а потом просто решил, что я должна этим традициям следовать, его взглядам, а этого не было. И он был разочарован. Мне жаль, конечно, что так получилось. Но понимание в каких-то моментах совпадало, а в чем-то мы расходились категорически. Пристрастия у нас были разные в литературе и в музыке. Я росла в эпоху Перестройки, когда к нам хлынула западная культура и музыка, а он их терпеть не мог. Папа так против нее выступал, что после наших споров даже написал статью о том, что молодые, к несчастью, слушают не отечественную, а западную музыку. К творчеству мы относились по-разному.

– Ваш отец – один из самых известных писателей-деревенщиков. Вы живете и работаете в столице. Нет ли в этом противоречия? Как пишет Белов: «К землице не привились?» Вы ведь не привились, не остались в провинции?
– Не осталась. Я уехала в Москву, мои культурные и профессиональные пристрастия были другими, далекими от деревенской жизни. К сожалению, может быть. Сейчас я это осознаю, хотя уже поздно. Несмотря на разногласия с отцом – а мы всю жизнь спорили, всегда общались. Родители приезжали ко мне, и я к ним ездила. Его смерть стала для меня трагедией. Мне до сих пор тяжело…

– Был теплый период в ваших отношениях?
– Конечно, когда он болел, был на грани смерти, когда все вещи переосмысливаются. И у меня тоже с возрастом изменился взгляд на многое. К концу его жизни все сгладилось.

– Как выбрали профессию?
– Кстати, отец очень поспособствовал тому, что я выбрала именно эту профессию. Потому что с детства какие-то вещи он в меня заложил. И хотя потом мы разошлись в каких-то взглядах, его любовь к искусству и культуре мне передалась. Он всегда собирал картины, антиквариатом увлекался. Наверное, благодаря этому в результате я и стала искусствоведом. Он сам мне посоветовал выучиться на искусствоведа. Я окончила искусствоведческий факультет в Суриковском училище. Там преподавал древнерусское искусство его друг. Я 12 лет здесь работаю. Вожу экскурсии по всему Кремлевскому комплексу: Оружейная палата, три собора, выставки. И еще как научный сотрудник участвую в подготовке экспозиций: это входит в обязанности экскурсоводов.

К вере пришел уже поздно

– Белов ведь самородок, отец погиб, мать одна воспитывала детей, «за полпуда ржи купила гармонь» в голодные годы. Может, творческая личность в нем родилась благодаря гармони, которую он воспел?
– Да, это все правда. Только детство в деревне вообще тяжелое, особенно у него было после войны. Когда я маленькая приезжала туда, увидела крестьянские дома, узнала быт, рано это осознала. Он сочувствовал крестьянам очень сильно и страдал по этому поводу. Потому что деревня у нас оказалась на периферии, а в его годы была в плачевном состоянии. И на меня деревенская действительность производила угнетающее впечатление. Я старалась от всего этого держаться подальше.

А он, наоборот, пытался все постичь, не порвал со своими корнями, помнил, откуда вышел. Я – человек другого склада. Я ведь появилась на свет, когда он уже был известным писателем. Родилась в других условиях. И вникнуть в те обстоятельства мне сложновато было. Трудно сказать, почему он стал писателем. Он сам на той гармони играл… У него была семья не совсем обычная. Его братья и сестры – все неспокойные люди и увлекающиеся натуры. Они не стали знаменитостями, выбрали обычные профессии, но любят литературу, поэзию, пытаются писать, рисовать.

– Как сложилась ваша личная жизнь?
– Моя личная жизнь тоже стала поводом для огорчений отца. Он хотел, чтобы у меня была семья в традиционном понимании, и дети. Но семьи не сложилось по вине мужчины, который у меня был, и по моей. Детей у меня нет. А сейчас я бы сказала, что в моей личной жизни все благополучно. У меня есть близкий человек, он живет во Франции, мы ездим друг к другу.

– Василий Белов в своих статьях и выступлениях рисовал безрадостную картину жизни в деревне, критиковал нравы, строй. Но в конце жизни каялся в том, что приложил руку к уничтожению Советской власти «своими писаниями, своими радикальными призывами.
– Я знала, что он всю жизнь хотел, чтобы люди не уезжали из деревни. Каялся он в том, что изначально был неверующим человеком. А к вере пришел уже поздно, в зрелом возрасте. Уже после моего рождения, лет в 50. Участвовал в восстановлении храма… Он яростно отстаивал свою позицию всегда. Все время боролся с кем-то и с собой тоже. Папа по натуре – бунтарь. В советское время он был многим недоволен. Хотя именно по партийной линии он и выдвинулся, но в душе партию не любил. Не многие люди и решения его устраивали в политике.

Когда началась Перестройка, потом пришел Ельцин, он уже был недоволен новой властью и очень резко выступал против перемен. 1990 годы для него были сложным периодом. Отец всегда шел против строя. Тем более что у него был всегда взрывной характер. Отец был сплошной взрыв. В последние годы он тяжело болел и не вникал в политические события. Отец часто вредил своим характером не только другим, но и себе. Как мама выдерживала?! Я бы, наверное, не смогла. Он ведь всюду яростно отстаивал свою позицию.

– Ольга Сергеевна учительствовала? Она ведь – словесник…
– Мама работала учителем русского языка и литературы долго. Считала, что это ей нужно для себя, чтобы «не одичать». Ведь в деньгах она не нуждалась. Но когда я окончила школу в 1990 году, и она ушла на пенсию.

– Как жена мирилась с его взрывным характером?
– В чем-то понимала, в чем-то – нет, они люди из разной среды и всегда спорили. Мои родители – полная противоположность, но тем не менее до конца жизни жили вместе, в последние годы не расставались. Жизнь мама посвятила ему, полвека была его сподвижницей. Хотя у нее дворянские корни, бабушка и дедушка – учителя. В общем, смешались деревня и город. Видно, это любовь была. Слава богу, мама – терпеливый человек, мы с ней очень близкие люди.

–А когда появится настоящий музей писателя?
– Еще вопрос не решен, но музей обязательно будет.

Светлана Можаева