«НАД НИМ ЛУЧ СВЕТА ЗОЛОТОЙ»
Сегодня, 15 октября, исполняется 200 лет со дня рождения великого русского поэта Михаила Лермонтова. Он — глубоко мистический и пророческий поэт. Посланник небес. Столь гениального явления в России не рождалось. 26 лет! Сейчас его и в Союз писателей не приняли бы... Известно признание Толстого: «Если бы Лермонтова не убили, то мне и Достоевскому нечего было бы делать». Мы побеседовали с биографом Лермонтова Владимиром Бондаренко.

Поэты знают больше нас

«Настанет год, России черный год, / Когда царей корона упадет» — это написано в благополучнейшие для Российской империи времена. Не зря не любивший его Николай I после смерти Лермонтова запретил книги о нем, и первая биография появилась лишь через полвека, в 1891 году. Жить он хотел долго, но предчувствовал скорую гибель: «Я раньше начал, кончу ране». Поэты знают больше нас.

— Почему он постоянно играл со смертью?
— Он жутко страдал от собственных противоречий. Любил патриархальную Москву — и ненавидел великосветский Петербург, куда таки переехал. Был отважнейшим офицером, по современным меркам — командиром спецназа, лихим рубакой. Набрал сотню головорезов, которые первыми врывались в горные аулы (после таких рейдов у него ни царапины).

Ощущение неуязвимости — и предчувствие смерти. Университет был ему скучен. Армия, казарма, муштра претили, но пошел в юнкерскую школу. В курсантской среде спустился с небес — в ранних поэмах для рукописного юнкерского журнала полно даже не эротики, а порнографии. Хотя без этой юной байронической поэзии, может, не сложился бы «Герой нашего времени», один из гениальнейших психологических романов в мировой прозе.

— Как вы оцениваете кишащее полярными мнениями лермонтоведение?
— Читаю все эти претендующие на серьезную оценку перлы типа «Лермонтов — замаскированное самоубийство» или «Желчный! Злобный! Язвительный!» — и чувствую гнев и протест. Нельзя бросать камни из нашего далека в «еще неведомого избранника», с младых лет остро чувствовавшего свою инаковость. Моя книга — рассказ о достойном, гениальнейшем продолжателе древнейшего шотландского рода, идущего от знаменитого поэта и прорицателя ХIII века Томаса Лермонта, известного как Томас Рифмач.

Шотландцы — это горцы, а генетику не обманешь. Отсюда его неравнинная, горная, горняя мистика и любовь к Кавказу. Были бы его предки из тундры или тайги, дух лермонтовской поэзии был бы иным... Никто толком не писал об этом. Зато есть множество версий, будто его отцом был то личный врач бабушки, французский еврей, то крепостной кучер, то чеченский абрек (по последней версии, потому чеченцы в Лермонтова и не стреляли). Все это чушь!

О Лермонтове спорили даже в царской семье

— Русский гений с шотландскими корнями?
— А Пушкин что, чистый русак? Несмотря на шотландскую кровь, Лермонтов был ближе к славянофилам, чем к западникам. Его предок ротмистр Георг Лермонт, будучи в XVII веке наемником в «скотском батальоне» у поляков, попал в плен, перешел на нашу сторону и сражался с теми же поляками столь умело, что получил от Михаила Романова восемь деревень в Чухломском уезде Костромской губернии.

И 200 лет Лермонты в чухломской глуши обрусевали, женились на русских дворянках, соединяя два древних духовных начала: кельтское и славянское. Так что Лермонтов одновременно и всемирный, и наш подлинно национальный поэт, сравнимый с Есениным. Недаром на Восток его тянуло, причем больше не на Кавказ, куда посылал император, а в Персию, где удалось побывать Печорину. Между прочим, он свято верил, что, будь на месте Дантеса русский, Пушкин был бы жив. А самого его убил русский дворянин Николай Мартынов...

— Они же учились вместе в юнкерской школе, дружили...
— Оба писали стихи: один — гениальные, второй — ремесленнические. Эта заноза не давала Мартынову покоя. Лермонтов не дрался всерьез — задрал пистолет и крикнул: «В этого дурака я стрелять не буду!» Мартыновская же пуля была мщением за несостоявшуюся судьбу — ни в службе, ни в творчестве.

Мартынова заставили уйти в отставку майором. Лермонтов был всего лишь поручиком, но ему было на это плевать. Мог на придворный бал с членами царской семьи, куда и генерала не всякого позовут, явиться в сюртучке. Увел у императора из-под носа одну из фавориток. Тот его ревновал и к супруге своей, обожавшей поэзию Лермонтова. Та даже дочери на свадьбу подарила книжку Лермонтова.

- К 200-летию Михаила Лермонтова в Царском Селе открылась выставка, названная знаменитой его строкой: «Над ним луч солнца золотой».
- Как пояснила одна из организаторов выставки литературовед Элеонора Лебедева, в названии есть интрига. Дело в том, что император Николай I и его августейшая супруга Александра Федоровна по-разному смотрели на лермонтовское творчество. Царица любила поэзию и знала в ней толк (недаром Пушкин записал у себя в дневнике: «Я ужасно люблю царицу, несмотря на то что ей 35 лет и даже 36»). Но император увлечения супруги не разделял. Когда Лермонтова ссылали на Кавказ под пули горцев, царь лично вычеркивал имя поручика из наградных списков. Более того — повелел медику гвардейского корпуса посетить автора «Смерти поэта» и удостовериться, что он не помешан.

В 1840 году государыня, желая смягчить участь поэта, просила августейшего супруга прочесть «Героя нашего времени», только что напечатанного и раскупленного читателями. Эффект получился прямо противоположным: император обрушился на супругу с грозной рецензией на «модный» роман и с критикой ее эстетического вкуса.

Татьяна Лазаревская